Читать книгу - "Ланарк: жизнь в четырех книгах - Аласдар Грэй"

— Итак, какие у тебя планы?

— Не знаю.

— Чем ты собираешься заняться?

— Да какая разница?

— Взгляни на вещи трезво, Дункан. Если ты не сможешь обеспечивать себя любимым делом, ты должен выбрать что-то родственное ему.

— Я хочу написать современную «Божественную комедию» с иллюстрациями в духе Уильяма Блейка.

— Похоже, можно бы попытаться стать коммерческим художником?

— Для этого мне нужно проучиться в художественной школе еще четыре года, но у тебя не будет на это средств.

Мистер Toy задумался.

— Когда я работал у Лэрда, изготовителя коробок, у меня завязались дружеские отношения с Арчи Таллохом, возглавлявшим художественный отдел. Тогда они принимали на работу шестнадцати-семнаддатилетних. Они рисовали ярлыки для упаковок и картонных ящиков, придумывали узоры для оберточной бумаги. Это, вероятно, не очень согласуется с твоим богемным складом, но важно начать. Если я черкну Арчи Таллоху, он, думаю, посмотрит твои наброски.

Освободившись от занятий после полудня, Toy направился в Бриджтон — в свежевычищенном пальто, держа под мышкой папку с рисунками. Фабрика располагалась возле реки, и Toy спустился к берегу по узким улочкам, где между жилыми домами и свалками ютилось множество мелких предприятий. Серое небо над крышами Кэткин-Брэс казалось плоским и темным: оно стеной замыкало город, хотя вдали, на горизонте, и различимы были силуэты деревьев. Ему вспомнились слова матери, сказанные ему, когда он был совсем маленьким. Эти деревья напоминали ей караван верблюдов, бредущий по пустыне. Потолок облачности, придавив город, исторг из себя туманную морось. Улицы заблестели, отразив бледное небо; проскользнувшая над улицей чайка, казалось, задевала крыльями облака. Город словно бы завис в сером пространстве; жильцы поднимали оконные рамы и выставляли на подоконники растения в горшках для поливки. При виде дождя на душе у Toy стало легче. Он почувствовал уверенность в себе и начал воображать, как будет часто проходить этой дорогой к заведению Лэрда. Даже разбогатев, он с такой пунктуальностью будет появляться на этих улицах, что окрестные жители станут проверять по нему часы. Он войдет в их жизнь неотъемлемой частью. Toy подошел к фабрике — огромному кирпичному кубу на скрещении двух улиц. Он поправил галстук, пригладил волосы, крепче прижал к себе папку и толкнул вращающуюся дверь из меди, стекла и резного красного дерева.

В пустом вестибюле виднелась дверь с надписью «СПРАВКИ» — Toy повернул ручку и вошел в клинообразную комнату с коммутатором: в углу, за конторкой из желтого полированного дерева, сидела немолодая дама, вопросительно на него взглянувшая.

— У меня есть договоренность, — робко проговорил Toy. — То есть меня ждут. Мистер Таллох меня ждет.

— Ваше имя, простите?

— Я — Дункан Toy.

Дама пощелкала кнопками:

— Мистер Таллох? Вас хочет видеть какой-то мистер Toy. Говорит, есть договоренность… Очень хорошо. — Она ловко переключила еще несколько кнопок. — Вы пришлете сюда младшую сотрудницу? Провести мистера Toy в комнату для посетителей?.. Очень хорошо… Не могли бы вы немного подождать, сэр?

— Да, конечно, — откликнулся Toy, пришибленный тем, что его назвали сэром.

Он подошел к низкому столику, на котором аккуратными стопками были разложены журналы. Не осмеливаясь нарушить их порядок, он довольствовался разглядыванием обложек:

РУКОВОДИТЕЛЬ. Журнал для современного бизнесмена.

СОВРЕМЕННЫЙ БИЗНЕС. Журнал для руководителя фирмы.

ЛИТЬЕ. Ежемесячный бюллетень сталелитейного объединения в Сандерхо.

АВТОМОБИЛЬ. Ежемесячный бюллетень автомобильной торговли.

Тонкие глянцевые обложки журналов напоминали обложки непристойных бульварных романов, изображены на них были главным образом люди в дорогих костюмах за письменными столами.

— Мистер Toy? — обратилась к нему вошедшая невысокая миловидная девушка. — Пройдите, пожалуйста, сюда!

Toy последовал за ней через пустой вестибюль, потом они поднялись по широким металлическим ступеням. Девушка спешила впереди него через коридоры из стекла и металла кремового цвета, улыбаясь с опущенной головой, словно посвящала вырез своего платья в какой-то щекотливый секрет; наконец они подошли к двери с надписью «ЗАЛ ОЖИДАНИЯ», где девушка оставила его одного. Внутри за круглым столом сидело четверо мужчин, один из которых говорил на среднеанглийском диалекте:

— Да, но мне непонятно вот что…

— Вы нас простите? — резко повернулся к Toy один из собеседников.

Toy, усевшись в удобном кресле, отозвался:

— Конечно-конечно. Пожалуйста, продолжайте. Я готов подождать.

— Тогда, может быть, подождете в коридоре? — Тот же самый человек вскочил с места и распахнул дверь.

Toy, чувствуя себя оскорбленным, устроился на диванчике у стены коридора. Ему подумалось, что в комнате заседают капиталисты, разрабатывающие какой-то заговор. На этом этаже предприятия служебные кабинки разделялись стеклянными перегородками, поддерживаемыми металлическими плитами. Поверхность стекла была волнистой, и сквозь нее различались только тени; неприветливость, холод и металлическая безликость окружения многократно усиливали шаги, стрекотание пишущих машинок, телефонные звонки и гул официальных переговоров. Двое высоких мужчин в очках на минуту задержались в углу:

— Я думаю, лучше бы проверить этого банковского кассира.

— Нет-нет. Ни малейшей необходимости.

— И однако, если цифры неточны…

— Ничего страшного. Даже если они превышают сто процентов, мне это годится.

В коридоре возник, как Toy догадался, мистер Таллох усталый человек с брюшком.

— Дункан Toy? — спросил он и уселся рядом. — Так-так… Времени у меня в обрез. Покажи-ка, что принес.

Toy внезапно ощутил прилив деловитости. Он раскрыл папку и с видом знатока пустился в пояснения:

— Это серия акварелей, изображающих деяния Господа. Потоп. Вавилонская башня. Разрушение стен Иерихона.

— Хм-м. Дальше!

— Пенелопа распускает пряжу. Цирцея. Сцилла и Харибда. Это наименее удачная: в то время на меня в равной степени влияли Блейк и Бердсли, а два разных стиля…

— Так. А это?

— Наскальный художник. Моисей на Синае. Греческая цивилизация. Римская империя. Нагорная проповедь. Вандалы. Город с кафедральным собором. Джон Нокс проповедует перед Марией Стюарт. Промышленный город. Это…

Мистер Таллох откинулся на спинку диванчика, a Toy, растянув рот в улыбке, стал засовывать рисунки обратно в наполовину опустевшую папку.

— …мы принимаем их с интервалом в пять лет, — говорил мистер Таллах, — так что, как видишь, места для тебя нет. Твои работы, впрочем, обещают многое. Да. Вероятно, что-нибудь в плане иллюстраций. Ты обращался к Маклеллану, издателю?