Читать книгу - "Садовник (сборник) - Валерий Залотуха"

– Сынок, я смутно помню то время, – с иронией в голосе отвечает Анна, на что Сурепкин удовлетворенно хмыкает.

Илья краснеет.

– Это правда было? – спрашивает Анна водителя.

Тот чешет лысеющую макушку и очень искренне отвечает:

– Слишком красиво, чтобы быть правдой, но, может быть, поэтому в это веришь больше, чем в правду.

Анна смотрит на водителя с интересом.

– Да вы философ, – говорит она, чуть улыбаясь.

– Учился на философском, – кивает водитель. – А теперь вот, – опускает руку на баранку, – семью надо кормить.

– Большая семья?

– Да нет… Дочка, жена, теща, собака.

– Теща-собака? – шутит Сурепкин.

Илья смеется.

– Зачем вы так? – обиженно хмурится водитель. – Теща – это теща, а собака – собака… Фоксик у меня, Луша…

Анне вдруг наскучивает этот разговор, и она обращается к Сурепкину:

– А где Толстой?

Услышав эту фамилию, Сурепкин смеется и довольно потирает руки.

– С утра с двойниками возился… Да он одновременно с нами выехал. Мы с ним поспорили на сто баксов – кто первый в Большие Сосны приедет.

Он хочет еще что-то сказать, но общее внимание привлекает совершенно неожиданный здесь велосипедист – крупный мужчина в выцветшем от времени полотняном кителе и широких штанах. На голове его белый пенсионерский кепарь, за спиной – рюкзак, из которого торчит саженец калины. На него смотрят удивленно и непонимающе из черных лимузинов и из розовой «чайки». Все стоят, а он движется.

– Это он! – объявляет Сурепкин.

– Кто? – не понимает Илья.

– Федор Кузьмич.

Все смеются.

4. Поселок Большие Сосны. Натура. День

На подъезде к дому олигарха, напоминающему дворец, пробка из лимузинов, которую разруливает генерал милиции. Куча народу: охранники, корреспонденты, зеваки.

5. Салон «чайки»

Водитель протягивает Сурепкину какие-то бумаги и ручку.

Водитель: Распишитесь, пожалуйста, здесь, здесь и здесь…

Сурепкин быстро расписывается.

Анна: Сурепкин, дайте водителю сто евро.

Сурепкин (возмущенно): Чаевые включены в счет.

Анна (устало): Повторяю: дайте водителю сто евро.

Сурепкин: Но у меня нет с собой евро.

Анна: А вы поищите!

Сурепкин (достает бумажник и предъявляет находящиеся в нем деньги): Вот доллары, вот рубли, а евро… Нет евро…

Анна: Я не выйду из машины, пока вы не дадите этому господину сто евро.

Сурепкин: А, вот, нашел… Одна завалялась.

С трудом себя преодолевая, Сурепкин протягивает купюру водителю.

Водитель (страшно смущен): Да не надо, что вы…

Анна: Берите, берите… На корм собачке и на цветы теще». – И подавшись к водителю, доверительно ему сообщает: – Я разлюбила доллары и полюбила евро.

Водитель: Анна Ивановна… Автограф…

Анна: Пожалуйста! Только побыстрее…

Сурепкин протягивает ей ручку, а водитель, растерявшись, ту самую книгу. Анна усмехается и размашисто расписывается на обложке.

– Посигнальте, пожалуйста, – просит она водителя, что тот немедленно исполняет.

Генерал обращает внимание на «чайку», подбегает, узнает Анну, радостно отдает честь.

– Анна Ивановна!

– Вольно, вольно, – смеется Анна и назидательно обращается к Илье и Сурепкину. – Теперь вам понятно, почему я заказала эту машину? Быть непохожим на всех очень непросто, но иногда это помогает жить.

6. Поселок Большие Сосны

К остановившейся у дома олигарха розовой «чайке» подбегают фотокорреспонденты, охранники и зеваки, и все повторяют с удивлением и восхищением:

– Анна Сапфирова!

– Анна Сапфирова!

– Анна Сапфирова!

7. Там же

В сопровождении охранников и фотокорреспондентов Анна, Илья и Сурепкин направляются к дому олигарха. Анна – в центре и на шаг впереди.

Анна (Сурепкину): Напомните мне о нем, пожалуйста…

Сурепкин: Я же вам вчера рассказывал…

Анна: Не волнуйтесь, я не в маразме, просто в тот момент думала о другом.

Сурепкин: Олигарх первой волны. Уехал, вернулся – простили.

Анна: Простили?

Сурепкин: Говорят – простили.

Анна: Патриот?

Сурепкин: Или идиот. Все гадают.

Анна: Как, говорите, его зовут?

Сурепкин: Давид, а фамилия такая, что язык сломаешь. (Пытается произнести.)

Анна: Зачем мне фамилия, я не собираюсь выходить за него замуж. Что в договоре: песня, танец, декламация?

Сурепкин: Никакого договора. Сказал, что будет счастлив увидеть вас живую.

Анна (усмехается): Какую же еще…

Сурепкин: И еще сказал, что даже не мечтает о том, что вы споете в его новом доме.

Анна: Спою. И даже знаю что.

Они стоят перед домом олигарха, на углу которого старомодная табличка с надписью: «ул. Заречная».

8. Гостиная в доме олигарха. Тогда же

Гостиная напоминает зал приемов королевского дворца: наборный паркет, хрусталь, прочая роскошь. Празднично одетые господа и дамы. Гул голосов. Анна входит, и тут же раздается усиленное микрофоном восклицание:

– Неувядаемая и незабвенная!

Все обращают внимание на Анну. Илья и Сурепкин далеко позади.

К ней подбегает Хомутов – известнейший телеведущий. В руке его микрофон.

– Царица сцены! Королева эстрады! Богиня рампы! – продолжает восклицать он.

– Все сказал? – цедит сквозь зубы Анна.

Тот едва заметно кивает.

– Тогда целуй. – Анна протягивает руку.

Хомутов наклоняется, тянется, но Анна опускает руку до тех пор, пока тот не оказывается на коленях. Анна делает ему ручкой и идет дальше.

– А поцеловать? – восклицает Хомутов.

– Много чести, – отвечает Анна.

Смех. Для многих это срежиссированная сценка, но не для ее исполнителей.

Хомутов растерянно встает с коленей, Анна же идет дальше и спрашивает хозяйским тоном:

– А где же хозяин дома?

Хозяин дома стоит в углу – маленький, чернявый, растерянный, очень трогательный. Он смотрит на Анну влюбленно и благодарно, словно не веря, что видит ее живую.