Читать книгу - "Жизнь цирковых животных - Брэм Кристофер"

«Подобно своим тезкам, Леопольду и Лебу, эта парочка, Леопольд и Лоис – убийцы, убийцы музыки. Их жертвой стал не бедняга Бобби Фрэнке, а поп-культура старшего поколения. Этому шоу, этой отнюдь не смешной пародии, этой полуторачасовой чепухе требуется врач, а не обозреватель. В любом случае…»

Дуайт сложил «Таймс».

– Натуралу не понять. Я видел шоу. Очень смешное. Типа: заработай инфаркт и помри.

– Нечего им сочувствовать, – огрызнулась Аллегра. – О них пишут в «Таймс», а о нас – нет.

– И слава Богу, – вставил Фрэнк.

– «В любом случае, – продолжил чтение Дуайт, – получите ли вы удовольствие, разозлитесь или умрете от скуки, зависит от того, насколько вам памятен давно отошедший в прошлое мир ночных клубов, Лас-Вегаса и Мерва Гриффина…».[78]

Дождь все еще лил. В шесть часов вечера темно и мрачно, как в ноябре. На Западной Сто Четвертой уже горели фонари. Фрэнк устроился в мягком кресле чуть в стороне от актеров и собирался с духом для вечерней репетиции. Уже среда, премьера в пятницу, но ему все равно, что случится – успех или провал. Скверное у него сейчас настроение – безразличие, губительное для дела.

– «Отсутствие сострадания к этой паре несчастных стариков просто убивает. Но аудитория помирает со смеху».

– Довольно! – крикнул Фрэнк, выталкивая себя из кресла. – За дело. Работы по горло.

– Тоби еще не пришел, – напомнила ему Аллегра.

– К черту Тоби. Боаз, ты прочтешь его реплики?

– Нет, – равнодушно ответил Боаз.

– Бо, миленький… – заныла Аллегра.

Боаз тоже не в духе. Помятый и растрепанный красавец выглядел еще более помятым.

– Музыка, – заявил он. – Я должен записать диск со всей музыкой к шоу. – И он продемонстрировал набитый дисками пакет. – Я пошел. – И он направился к двери.

– Что происходит?! – возмутилась Мелисса. – Погода на них так действует или фазы Луны? Или все не с той ноги встали?

– К черту! – повторил Фрэнк. – Я почитаю за Тоби. Пошли. Двигайтесь же!

Все встали по местам и начали прогон первой сцены, неторопливый пролог.

Крис и Мелисса курсировали между ванной и кухней, проходили друг мимо друга, не обмениваясь ни словом. Фрэнк сидел на складном стуле в центре гостиной, наблюдая.

– Славный денек, – пробурчала Мелисса. Первая реплика.

– Что тут славного? – фыркнула Крис.

– Это ирония, – пояснила Мелисса.

– Извини. Не могу с утра оценить твой юмор.

«Лублу тэбя, как свынка гразь», мысленно повторял Фрэнк.

Нет, не любит. Больше не любит. Кончено.

Фраза Ингрид Бергман возникла в голове сама собой. Мозг превратился в лед, внимание скользит, не в силах сосредоточиться. Утром Фрэнк проснулся, ощущая себя китовым дерьмом – как говаривал его отец, китовое дерьмо лежит на самом дне океана.

«Я не стану утешительным призом для актера-неудачника».

Что может быть хуже: ты стоишь обнаженным перед любимой женщиной, – вдвойне обнаженным из-за эрекции, – а тебя разбирают по косточкам, пережевывают и выплевывают! Что может быть ужаснее?