Читать книгу - "Аббатство кошмаров. Усадьба Грилла - Томас Лав Пикок"

воротился. Он снова окован семикратной цепью, привычной ему с ранних дней. Она сама тоже едва не упустила, если уже не упустила, своего случая. Как бы не пришлось ей потом всю жизнь казниться, что ради обманной надежды она безвозвратно спугнула надежду верную! Чем больше раздумывала она о такой жертве, тем больше вырастала она в ее глазах. Сомненье, кажется, отравило мысли ее о мистере Принсе и направило их в сторону лорда Сома; но вот оно легло и на эту чашу весов, и весы уравновесились. Разумеется, он будет совершенно свободен, если и впрямь ему это нужно; тут уж дело решит ее гордость; но надобно подождать более убедительных доказательств, нежели метафорические построения его преподобия, основанные на мифологическом сюжете.

Вечером, когда все, всяк по-своему, приятно проводили время в гостиной, мистер Мак-Мусс положил перед отцом Опимианом какой-то рисунок и спросил:

— Что, по-вашему, здесь изображено?

Преподобный отец Опимиан:

— Бесформенный кусок невесть чего.

Мистер Мак-Мусс:

— Нет, не бесформенный. Это кремневое образование весьма любопытного свойства.

Преподобный отец Опимиан:

— Весьма любопытно, согласен. И кому бы только могло прийти в голову изобразить такой безобразный кремень? Тут кроется, верно, загадка; тайна столь же неразрешимая, на мой взгляд, как Aelia aelia Crispis[425][426].

Мистер Мак-Мусс далее показал рисунок лорду Сому, затем и прочим, у каждого допытываясь его мнения. Одна юная особа предположила, что это окаменелость допотопной ракушки. Лорд Сом возразил, что окаменелости часто кремнисты, но редко они — чистый кремень; в данном же случае это именно так; нет, ему лично виделась здесь голова осла; однако никоим образом не могла она превратиться в кремень.

Когда все догадки истощились, мистер Мак-Мусс сказал:

— Это нечто, называемое кельтом. Ослиная голова, в самом деле, сродни предмету. Artium Societatis Syndicus Et Socii[427] решили, что это военное оружие, изготовленное, по-видимому, руками человеческими. Нашли ЭТУ вещь и множество сходных с нею среди костей мамонта и других вымерших животных, и она считается доказательством того, что люди и мамонты жили в одно время.

Преподобный отец Опимиан:

— Военное оружие? А ручка была? И где же тогда дырка для ручки?

Мистер Мак-Мусс:

— Дырки нет как будто.

Преподобный отец Опимиан:

— Кремни, кремни и больше никаких следов человека среди костей мамонта?

Мистер Мак-Мусс:

— Решительно никаких.

Преподобный отец Опимиан:

— И что же, полагает Artium Societatis Syndicus Et Socii, сталось с людьми, изготовившими эти высокие образцы первобытного искусства?

Мистер Мак-Мусс:

— Эти умело обточенные камни, полагают ученые, доказывают, что человечество куда древнее, чем считалось ранее; отсутствие же каких бы то ни было прочих следов их не смущает нимало.

Преподобный отец Опимиан:

— Ха-ха-ха! Это почище «Слона на луне»[428] [429], который оказался мышкой в телескопе! Но я могу подсказать им, что сталось с первобытными воинами. Будучи происхождения эфирного, они испарились.

ГЛАВА XXII

СЕМЕРО ПРОТИВ ФИВ. РАЗМЫШЛЕНИЕ О РОЖДЕСТВЕ

И в высоких горах,

Средь бурных валов,

И в горячих ключах,

Средь могильных сняв,

Глубоко под землей,

Средь подземных вод,

Над отвесной скалой

Путь любовь найдет[430].

Песенка из «Памятников» Перси

Гарри Плющ вызвался быть Меркурием мистера Принса, когда тот покидал Башню, и передавать ему записочки от сестер и все, что они ни попросят, передать на словах. Лошаденка его, выносливая, хоть и не слишком пригожая, трусила славной рысцой, и Гарри успевал за день обернуться туда и обратно, вдобавок побаловав и ее и себя приятным отдыхом и пищей. Нахваливая вместе с другими эль и мясо в людской, он узнал и кое-какие домашние новости и кое-что про гостей. Он узнал, что тут много молодых людей и все увиваются за молодой хозяйкой; а она отличает двоих: один — это который живет в Княжей Прихоти, этот, как видно, ей больше нравится, а другой — молодой лорд, душа общества, да только, видно, он-то сам занялся другой барышней, которая скакнула в воду, чуть не утопла, а его вытащила, не то бы он утонул. История от передачи из уст в уста не теряла красок. Гарри, выведя из нее именно то заключение, какое было ему особенно приятно, решился предпринять некоторые шаги в интересах собственного сватовства, заручился поддержкой союзников, и все вместе они отправились в поход, как Семеро против Фив[431].

Отец Опимиан только что отзавтракал и устроился у себя в библиотеке, когда ему доложили, что какие-то молодые люди желают с ним побеседовать. Его преподобие, как водится, не отказал, и посетителей ввели в комнату. Он узнал приятеля своего Гарри Плюща. С ним вошли еще шестеро. Почтительно поздоровавшись и получив благосклонный ответ, Гарри, единственный из всех будучи уже знаком с его преподобием, взял слово.

Гарри Плющ:

— Сэр, помните, вы уж раз утешили меня, когда я убивался; а теперь вот мы слыхали, будто молодой господин из Княжей Прихоти надумал жениться.

Преподобный отец Опимиан:

— Неужто? Значит, вы осведомлены лучше, нежели я.

Гарри Плющ:

— Ой, да все об этом толкуют. Он пропадает у помещика Грилла и, говорят, ради барышни, она еще в Башне гостила, я сам еще ее принес, когда буря была. Хорошо бы и правда. Вы ж сказали, если женится он да сестрам подходящие женихи найдутся, мисс Дороти пойдет за меня. Я с тех пор все и надеялся. А это шесть женихов подходящих для сестер Дороти. Вот и все, значит, коротко говоря.

Преподобный отец Опимиан:

— Да уж нельзя короче. Ты говоришь, как спартанец. Сразу берешь быка за рога. Но отчего ты явился ко мне? Юные девы сии не в моем ведении.

Гарри Плющ:

— Ой, сэр, да вы ж лучший друг молодому хозяину. Вы б ему только словечко за нас замолвили, сэр. Сами понимаете, сэр.

Преподобный отец Опимиан:

— Я понимаю только, что семь нот тональности до минор хотят звучать согласно с семью нотами октавой выше; но я решительно не понимаю, при чем тут я.

Гарри Плющ:

— Право, сэр, вы б только спросили, как он насчет нашего предложения этим семи девушкам.

Преподобный отец Опимиан:

— Да почему б вам самим не посвататься? Кажется, все вы люди почтенные.

Гарри Плющ:

— Я-то сватался к мисс Дороти, вы же знаете, да она за меня не захотела; ну, а эти боятся. Мы все семеро по