Читать книгу - "Стакан молока, пожалуйста - Хербьерг Вассму"

Сперва Дорте опасалась выходить на улицу. Она ловила все подозрительные звуки, раздававшиеся на лестнице или во дворе. Особенно ночью. Иногда она листала Ларины журналы и книги. Но смысл фраз исчезал раньше, чем она успевала их прочитать. Первые вечера она смотрела телевизор, не особенно вдумываясь в то, что там показывают.

Через открытую дверь балкона она могла наблюдать за всеми, кто шел к подъезду. Молодая женщина неизменно везла коляску с ребенком. Дорте не видела ни как она спускает по лестнице ребенка и коляску, ни на каком этаже она живет. Женщина всегда была с ребенком одна. Старик с палкой, наклонив голову, выходил в определенное время утром и вечером. Сверху он казался скорченным, словно голова его сидела прямо на самостоятельно идущем пальто. Еще она видела мужчину в легкой куртке, этот передвигался только бегом. Он также выходил в одно и то же время — чуть раньше девяти.

Однажды утром Дорте поняла, что потеряла счет дням. Снотворных таблеток в коробочке сильно поубавилось, скоро они кончатся. Порезы, сделанные в квартире Тома, зажили, о них напоминал лишь полосатый узор на руке. Лара была права. Оставалось только выучить норвежский «быстрее, чем черт читает молитвы», если она надеется найти работу. Но чтобы учиться, нужно что–то есть. Уже несколько дней она жила без молока, а теперь кончились и хрустящие хлебцы.

Дорте оделась, причесалась и положила деньги Тома и Лары в разные карманы джинсов. Было надежнее иметь их при себе, если что–то случится и она не сможет вернуться домой. Потом она схватила сумку и заставила себя спуститься по лестнице. Светило солнце, и снега уже почти не осталось. Ноги как будто не ощущали ее тяжести, она скорее парила, чем шла, как невесомые космонавты в безвоздушном пространстве, которых она видела по телевизору. В глазах у нее рябило, яркий свет делал все ослепительно белым.

Поскольку Дорте не спросила у Лары, где та покупает продукты, она какое–то время бродила по соседству с домом, пока не нашла магазин. Он был маленький и находился в подвале. Возле двери стояла стойка с газетами. На них была дата — 5 апреля. Она остановилась и полистала газеты. Но о Томе в них ничего не было.

Смуглый и темноглазый продавец не заговорил с ней, хотя других покупателей в магазине не было. Сама Дорте не решилась раскрыть рот. По его виду она догадалась, что он тоже не особенно хорошо знает норвежский. И тем не менее он работал в этом магазине!

Она взяла серую пластмассовую корзинку из штабеля у двери и положила в нее молоко, хлеб, сыр, печеночный паштет, огурец, шесть яиц и гроздь бананов.

Вертя в руках пятисоткроновую купюру, она заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Ваш магазин? — спросила она.

Сперва он с удивлением поглядел на нее, словно в первый раз увидел говорящего человека. Потом кивнул и пошевелил губами. Это должно было изображать улыбку.

Тогда она произнесла уже давно заготовленную фразу:

— Нет ли здесь для меня работы?

Он оглядел ее с ног до головы и отрицательно помотал головой.

— Мыть, убирать?

Он опять помотал головой, вид у него стал почти огорченный. Потом пересчитал деньги, которые должен был дать сдачи, и принялся передвигать банки на полке.

— Я старательная, — сказала она и пересчитала деньги, надеясь, что он нашел ее достаточно взрослой.

Он повернулся и долго смотрел на нее, гладя рукой лысую макушку. Кудрявые волосы топорщились над ушами, как венок. Глаза были блестящие и темные, лицо круглое. То ли ребенок, то ли старик. Похоже, что добрый.

— Я сам все делаю. Помощник стоит дорого. Попробуй спросить где–нибудь еще, — сказал он и положил ее продукты в пластиковый пакет.

— Где?

Он пожал плечами и махнул темной рукой, давая понять, что разговор окончен. Но когда она вышла на улицу, то заметила, что он стоит у окна и смотрит ей вслед. Это не испугало ее. Напротив, вселило мужество попытать счастья в других магазинчиках или кафе поблизости. Но она не нашла ни магазинов, ни кафе. В следующий раз придется взять с собой карту. Похоже, местные жители посещают магазины и кафе где–то далеко от дома.

Дорте тем же путем вернулась домой и, проходя мимо магазинчика смуглого человека, в знак привета подняла руку. Но он казался лишь темной тенью внутри и ее не видел.

— Что–то надо делать, доченька! — твердо сказал отец и взглянул на Ларин счет, лежащий на столе. — Если ты его не оплатишь, они тут же явятся сюда! Именно мысль об этом и не дает тебе спать по ночам.

Он сидел, развалившись в Ларином кресле, поставив одну ногу на скамеечку. И чувствовал себя как дома. Дорте проглотила разочарование, не услышав от него другого совета.

— Я не могу найти значок почты на карте, — жалобно проговорила она, не сказав, что цифрами в желтом кружочке обозначены гостиницы.

— Здесь наверняка много почтовых отделений. Ты храбрая девочка. Ступай и найди почту!

— Я не знаю, сколько мне еще придется жить здесь и ждать Лару. Может быть, эти деньги понадобятся мне на еду.

— А ты хорошо искала работу?

— Я была в двух кафе и одном магазине. Меня нигде не взяли. А в одном кафе даже спросили паспорт, — Всхлипнула она.

По его лицу она поняла, что отец недоволен ею, хотя он этого и не сказал. Прикрыв одно веко, он смотрел на нее. Словно ждал, что она сама найдет какое–нибудь решение.

— Наверное, они думают, что я ничего не умею… Или считают, что я слишком плохо говорю по–норвежски.

— И ты хочешь, чтобы они оказались правы?

— Нет… Но…

— Тогда тебе придется что–то сделать! Начни с этого счета! Не думай сразу о всех трудностях. Думай только о том, что у тебя есть деньги, чтобы оплатить этот счет. Надо просто найти почту!

— А вдруг они позвонят в полицию, потому что у меня нет паспорта?

— Чтобы оплатить счет, паспорт не нужен. Но так или иначе, а тебе придется рискнуть, — сказал он и встал.

Дорте положила карту в сумку. Она рассчитала, что после оплаты счета у нее останется на еду триста двадцать пять крон.

Наконец она нашла здание с почтовым рожком и вошла внутрь. Она следила, не смотрит ли на нее кто–нибудь с подозрением или, может быть, переглядывается с другими. Но все были заняты своими делами. Дама, стоящая за ней, видимо, спешила и громко вздыхала. Двое впереди болтали, не закрывая рта, пока их не обслужили. Когда подошла очередь Дорте, она забыла все норвежские слова, которые заготовила заранее. Ее мгновенно обдало жаром. Даже лицо покрылось капельками пота. Но служащая в окошке взяла квитанцию и деньги Тома, шлепнула печать и положила сдачу, даже не удостоив ее взглядом.