Читать книгу - "Всадник с улицы Сент-Урбан - Мордекай Рихлер"

Работая тайно, Додик листал телефонные справочники всех городов Канады от океана до океана, прорабатывал страницы светской хроники в газетах — как всеобщих, так и еврейских, — выискивая там фамилии еврейских специалистов и бизнесменов. По совету Джейка, он нашел в Виннипеге какого-то шнука[169]из тех профессоров-романтиков, что пробавляются стишками, которому поручил написать трогательную историю вклада евреев в историю Канады (что-нибудь на парочку печатных листов), чтобы она начиналась с первых еврейских поселенцев, приплывших в 1759 году с генералом Амхерстом, среди которых выделялся, например, реб Аарон Харт, офицер интендантской службы[170](ох уж эти интенданты, подумал Додик, даже и тогда небось покупал за гроши, а продавал втридорога!), но были и многие другие, кто, едва оглядевшись, сразу кидался в торговлю мехами. «Принеся, — добавил потом от себя на полях рукописи Додик, — современные маркетинговые технологии и торговую смекалку в страну колоритных, но тогда еще полудиких coureurs-de-bois»[171].

Историческая статья открывалась цитатой не больше и не меньше как из Достопочтенного Винсента Мэсси, первого уроженца Канады, ставшего канадским генерал-губернатором, который — надо же! — оказывается, признал когда-то, что евреи «обогащают почву Канады, внося в нее новую животворящую струю». (Иными словами, мы что-то вроде конского навоза, подумал Додик.) При этом в статье ничего не говорилось о том, как эта струя, выйдя из берегов во времена сухого закона, крепла главным образом за счет потоков нелегального виски; не говорилось там ни о «Еврейском военном флоте»[172]двадцатых годов, ни о монреальских букмекерах и игорных баронах позднейшего времени. Еще один нанятый профессор сочинил панегирик евреям в медицине — от Маймонида до Леонарда Хаймана Джекобсона, честнейших правил детского психолога из Торонто. Под заголовками, набранными староанглийским шрифтом и для ясности снабженными краткими выдержками из последующих статей, Додик все это воспроизвел на роскошнейшей бумаге, какую только смог заполучить бесплатно — заказав в Англии образчики бумаги для полиграфии, якобы с целью будущего ввоза в Канаду громадного ее количества.

Затем он, хорошенько приподнявшись на падении урановых акций, вызванном массовым распространением радиационных страшилок в прессе, снова позвонил своему слегка оторопевшему брокеру, снял прибыль с игры на понижение и вылетел во взбаламученную Оттаву, где стал искать встречи с соответствующим министром. Засада в сугробе около клуба «Ридо» дала результат: министр был отловлен.

— Мне надо переговорить с вами конфиденциально, сэр.

— В чем дело?

— Моя фамилия Кравиц. Я личный друг сына сенатора Скотта. Ну, вы в курсе, наверное: подающего надежды драматурга, — от души забавляясь, пояснил Додик.

— Ну, допустим.

— Я могу раскрыть вам истинную причину заболеваемости горняков в Эллиот-Лейке. Делюсь с вами этой информацией как давнишний ваш поклонник и стойкий антикоммунист.

Вернувшись в Торонто, Додик опять позвонил брокеру и распорядился сделать в инвестиционной политике полный разворот кругом: покупать урановые акции в как можно больших количествах. На сей раз очередная порция прибыли воспоследовала сразу, как только следующим вечером успокоенный министр выступил на очередных слушаниях в Оттаве.

Статью об этом «Глоб» поместила на первой странице следующим утром; прочитав, Люк от удивления присвистнул и передал газету Джейку.

Министр выступает со скандальным разоблачением аферы:

Средство для снижения веса содержит яйца ленточного червя

— Ничего себе, — поднял брови Люк. — Мне даже жалко его стало. Ведь теперь Додика запрут крепко-накрепко, да и ключ выбросят!

Н-да-а, такого даже я ему никогда не желал.

— А давай поспорим, что ничего подобного с ним не случится?

— Да как же он из этого выкрутится, Джейк!

— На двадцать долларов — забьем?

— Годится.

Как Додик и ожидал, Йорген с папашей, крякая от возмущения, ждал его прибытия у дверей офиса. Смелости им придавало присутствие некоего чересчур ретивого молодого человека, барабанящего пальцами по чемоданчику «атташе».

— Вы у них шпик на побегушках? — спросил Додик, пропуская гостей в дверь конторы.

— Я их адвокат, если вы имели в виду именно это: я не совсем понимаю ваш эстрадный жаргон.

— Азой?[173]

— Что, простите?

— Йорген, дружище, мы ведь могли бы это обговорить и вдвоем. Ты меня удивляешь. Сперва у тебя адвокат, потом у меня адвокат, потом полетят письма, угрозы, мы так ничего не достигнем, а они будут шинковать капусту тоннами.

— Вот это самый, кстати говоря, избитый и злокачественный трюк, о котором писано-переписано во всех учебниках, — вклинился ретивый молодой человек, вскакивая с кресла. — Попытка посеять раздор между клиентом и его поверенным.

— Да вы лучше вот это прочтите, Перри Мейсон[174], — сказал Додик, подавая ему папочку.

В папочке оказалось письмо Йоргену, в котором Додик слезно просил его не покупать «Реальное средство похудания доктора Маккоя», торговля которым есть предприятие как минимум рискованное; и еще одно письмо — нью-йоркскому производителю, в котором Додик объявлял, что не желает больше связывать свое имя с продуктом, который, на первый взгляд обещая сенсационную эффективность, в конце концов, как он опасается, может оказаться не самым безобидным для здоровья потребителей.

— Ах ты, хитрожопый ты еврейский выродок, ты о нас еще услышишь!

Щелкнув тумблером, Додик включил переговорное устройство.

— Мисс Гринберг, — заговорил он, со вниманием осматривая визитку адвоката, — пожалуйста, соединитесь за меня с Зелигманом из Антидиффамационной лиги[175]. Спросите, кто у нас там сейчас свободен из коллегии. Спасибо. — Затем, повернувшись к посетителям, объявил: — Господа, на выходе секретарь сообщит вам фамилию моего адвоката.