Читать книгу - "Когда я была принцессой, или Четырнадцатилетняя война за детей - Жаклин Паскарль"

Вокруг в лагере горели костры, а с соседней французской территории доносились смех и соблазнительные ароматы.

Я извлекла из недр рюкзака два пакетика мисо-супа, которые благоразумно носила с собой. Помахав ими перед носом коллег, сообщила, что у меня есть идея.

Я распустила косу и встряхнула волосами, достала крохотный флакон с духами, нанесла блеск для губ и заявила, что отправляюсь к французам за провиантом.

«Давай сделай их, Жак», – весело отозвался мой коллега Майкл, и я отправилась в путь.

Чудо-госпиталь был укомплектован настоящей кухней, способной прокормить весь его персонал. Чугунная плита с духовкой, кладовка, винный холодильник, профессиональные разделочные инструменты и посуда, – я не видела ничего подобного в мире гуманитарной помощи ни до, ни после того визита. В столовой стоял длинный стол, за который можно было усадить тридцать человек, а рядом в «аппендиксе» стояли холодильник и морозильная камера. Доверьтесь французу, и он даже на войне сумеет создать вам комфортные условия для приема хорошей еды и вина.

Поправив волосы перед тем, как завернуть за угол, я появилась в их расположении под одобрительный свист и приветствия. Я решила взять быка за рога и отправилась со своей просьбой прямо к старшему. Картинно трепеща ресницами и убийственно коверкая французский, я спросила, не смогут ли они поделиться парой яиц.

«Cetrainment, разумеется», – последовал ответ. Но не пожелаю ли я остаться и поесть с ними, за бокалом vin rouge? Я буду желанной розой среди шипов – так мне было сказано с добродушным смехом. Они окружали меня, а я старалась не смотреть на обнаженные торсы мужественных пожарных, выходящих из душа.

Я с благодарностью отказалась, посетовав на то, что все члены команды «Кеа» тоже голодны и что собиралась поделиться с ними своими запасами.

Щедрой рукой вручив мне три яйца, которые должны были стать важным ингредиентом супа, капитан настоял, чтобы вся команда «Кеа» присоединилась к ним на следующий вечер, дабы отведать надлежащим образом приготовленной пищи и хорошего вина. Со смехом я подыграла им, приняла приглашение и отправилась восвояси.

Доев суп с хлебом, команда решила, что дело стоило пущенных в ход дух́ов. Наверное, мы, сидящие сгорбившись под светом единственной свечи, представляли собой комичное зрелище, пытаясь расслышать музыку из наушников плеера, который лежал на горлышке пустой бутылки. Но здесь эти мелочи были для нас настоящей роскошью.

И снова время пришло. Я вынуждена была воспользоваться туалетом лагеря. Я научилась ценить туалет в своем гостиничном номере и всегда боялась того, что мне предстояло сделать сейчас. Там так воняло, что я терпела часами.

Еще на подходе к зданию я расстегнула пояс и достала из кармана небольшую бутылочку «Диориссимо». Затем обильно обрызгала себя духами, сделала глубокий вдох и только тогда открыла щеколду и зашла в кабинку. Я старалась не смотреть вниз и задержать по возможности дыхание на все время процедуры.

Вылетев из туалета почти задыхаясь, я услышала, как кто-то окликает меня по имени. Ко мне шел один из коллег по «Кеа», ведя за собой посыльного с огромным, перевязанным ленточкой букетом гвоздик. Еще одно нереальное событие. Мне и так хватило нестандартных ситуаций в тот день – меня умудрилась разыскать едва шевелящая языком Пола, позвонив на мобильный.

Посыльный с легким поклоном протянул мне букет и отбыл на правительственной машине. Это уже был второй букет на этой неделе, и это в лагере для беженцев!

К цветам прилагалась восторженная записка от Тони Поповски, министра окружающей среды и градостроения Македонии. Дело принимало опасный оборот. Он уже побывал инкогнито в лагере, чтобы ознакомиться с ним, но этот приезд дал мне возможность обратиться к нему с просьбой выделить нам дополнительное количество грузовых цистерн для воды и разрешить лагерю «Чегран» расшириться в сторону леса.

Я даже начала подозревать, что министр просто следил за моими действиями. Однажды вечером, когда я собиралась забраться в душ в номере отеля, мне позвонили со стойки регистрации и сообщили, что он ждет меня внизу. Я встретилась с министром во дворе и провела там полчаса, потягивая местную сливовицу и чувствуя себя ужасно неловко, затем прервала беседу, сославшись на крайнюю усталость.

Потом как-то вечером, когда несколько человек из нашей команды ужинали в местной гостинице, он неожиданно появился из ниоткуда и предложил прокатиться и осмотреть древнюю часть города. Когда я отказалась, он быстро сел за соседний столик и написал любовную записку, которую передал мне с официантом.

Поддерживать хорошие отношения с правительством принимающей страны – это одно, но иметь в поклонниках министра – это совершенно другое. Все кончилось тем, что я позвонила Энтони Роббинсу, замечательному и умнейшему журналисту, работавшему в лондонском офисе «Кеа», и попросила у него совета. Правда, могу лишь сказать, что некоторые моменты этого разговора повергали меня в почти истерический хохот, но не помогли ни на йоту. Министр Поповски оказывал нам неоценимую помощь и познакомил меня в качестве специального посла с премьер-министром и президентом Македонии, но ситуация сложилась крайне щекотливая, и я хотела выйти из нее как можно аккуратнее.

Сейчас же, смущенно вздохнув, я решила использовать то, что имела, во благо. Я собрала все пластиковые бутылки, которые нашлись в лагере, и поехала на холм, где стоял госпиталь. Разделив гвоздики, которые, кстати, никогда не были моими любимыми цветами, я составила небольшие букетики для всех пациенток госпиталя. Французские медики смотрели на меня как на слабоумную, но я решила, что женщины во всем мире достойны букета после рождения ребенка или перенесения операции, особенно если речь идет о лагере беженцев, находящемся далеко от дома.