Читать книгу - "Праздничная гора - Алиса Ганиева"

– Капитальный красавчик! – заявил Мага.

Керим сокрушенно покачал головой:

– Что вы их слушаете?

– Ты что, Энштейна больше любишь, чем слово Аллаха? – то ли шутя, то ли всерьез спросил Анвар у Керима.

– Я люблю хинкал с мясом, – ответил Керим.

На экране показалась заставка следующей передачи. В телестудии за столом сидели два человека в тюбетейках, один покрупнее и постарше, другой помоложе. Оба сразу начали с мусульманских приветствий. Анвар убавил звук. В это время Зумруд спросила у Юсупа:

– А Нурик, который приходил, – это что, Абдул-Малика племянник?

– Да, – ответил Юсуп, думая о чем-то своем.

– А чей он сын? Лейлы, что ли?

– Наверное.

Юсуп размышлял о том, что Абдул-Малик ему может пригодиться в трудоустройстве Анвара. Он, конечно, уже наводил справки в разных ведомствах, и всюду ему называли разные суммы. Зубайру за место в прокуратуре просил 300 тысяч, но с Зубайру можно было договориться по-свойски. К тому же мансарда нуждалась в достройке. Лучше было бы, конечно, позвонить самому Халилбеку, но Халилбек теперь высоко летает, его так просто от дел не оторвешь…

– Алжана из Хасавюрта спрашивает, – говорил экранный мужчина помладше, держа в руках листочек бумаги, – «Можно ли совершать намаз с закрытыми глазами?» Нет, Алжана, с закрытыми глазами намаз совершать нежелательно. Музалипат из Каспийска пишет: «Я несколько раз выходила замуж. Скажите, пожалуйста, с которым из мужей я буду в раю?» Отвечаю Музалипат. Если вы умрете, будучи замужем, то в раю вы будете с последним мужем. Если ваш последний муж умрет, а вы больше не выйдете замуж, то в раю вы тоже окажетесь с последним мужем. Если все ваши мужья дали вам развод, то в Судный день у вас будет право выбрать любого из них, и, согласно хадисам, вы выберете самого лучшего по характеру. Да поможет вам Всевышний Аллах! А теперь у нас звонок в студию. Алло, мы вас слушаем.

– Алло, меня Эльдар зовут, я из Бабаюрта, – раздался сбивчивый голос. – У меня такой вопрос. Мне на одежду попала моча ребенка, как мне ее очистить?

– Что вы посоветуете Эльдару? – обратился экранный мужчина к своему старшему коллеге, до сих пор молчавшему.

– Все зависит от того, чья это моча, – важно начал крупный в тюбетейке. – Если это мальчик младше двух лет и который пьет только молоко матери, то можно смыть одной водой. Если это моча девочки, то нужно мыть очень-очень тщательно…

Анвар не сдержался и выключил телевизор.

Некоторое время молча пили чай. Анвар хлюпал из блюдца. Мага чесал голову, усевшись на диване и подобрав ноги по-турецки. Керим разглядывал висевший на стене выцветший гобелен с оленями. Олени пили воду из горной речки, а на заднем плане за деревьями вырисовывалась гора с зубчатым гребнем. Своими очертаниями вершина, Керим сейчас впервые это заметил, напоминала покинутое село. И ему показалось даже, что он там бывал когда-то.

– Нет, он не Лейлин сын, – вдруг сказала Зумруд, видимо, продолжая думать о Нурике. – У Лейлы одна дочка, она сейчас в Ростове учится, а сын совсем маленький, недавно суннат{Обрезание (араб.).} сделали. Наверное, Нурик – этой, как ее, Жарадатки сын.

– Жарадат сколько лет? – удивился Керим. – Она ненамного меня старше, как у нее такой сын большой может быть? Их мать у меня учительницей в школе была, меня все время спрашивала: «Женишься на Жарадатке? Женишься на Жарадатке?»

Гуля рассмеялась.

– Какая учительница? Не Аминат Пахримановна?

– Да, умерла которая.

– Разве?

– Конечно, – подтвердила Зумруд. – Аминат Пахримановны мама из Гидатля была, из хорошего рода. Когда она работала в поле, туда забрался один заезжий всадник из предгорий. В общем, не чета гидатлинцам. Она ему понравилась, он, кажется, попытался ее украсть, схватил выше локтя. Она оскорбилась, вынула ножик, он у нее в чохто в кармашке хранился…

– На голове, что ли?

– Да, раньше, говорят, так носили. В общем, она этого урминца ранила ножом, и если бы он погиб, то по адатам{Обычное право, по которому жили горские вольные общества (араб.).} ее могли изгнать из родного села. Урминец выжил, вернулся к себе в предгорья, но дела так не оставил. Отправил своих друзей, которые все-таки украли ее с того же поля. Лишилась она всех своих преимуществ, нарожала детей, стала плести циновки из болотной осоки. Как же они называются? Чибта, по-моему…

– Все ты напутала, Зумруд, – возразил Керим. – Все по-другому было.

– Этот Нурик, скорей всего, покойного Адика сын, – прервал их Юсуп, поднимая склоненную голову. – Адика, академика. У меня в той комнате его книги лежат…

– Адильхана, что ли? – уточнил Дибир, задирая руку с забинтованным пальцем. – Не-е-ет, Адильхана сыновей я знаю, один, алхамдулиля{Хвала Аллаху (араб.).}, имам урминской мечети. Мы вместе на маджлис{Религиозное собрание (араб.).} в Буйнакск ездили. А второго, по-моему, Абдулла зовут, совсем молодой, в армии сейчас.

– А третьего сына нету? – спросил Мага.

– Ничего не слышал.

Снова повисла пауза. Пандур, забытый на диване, скатился на пол, глухо загудев утробой. Керим подобрал его, нагнувшись и показав свою лысину, и несколько раз провел волосатой рукой по струнам. А потом вдруг вскинул голову и, сверкая очками, сказал:

– Да нет у этого Абдул-Малика никакого племянника Нурика!

* * *

Никто ничего не успел ответить, когда на улице послышался грохот и кто-то закричал в мегафон:

– Внимание, ваш дом окружен! Все, кто есть в доме, выходите с поднятыми руками! Среди вас – члены незаконных вооруженных формирований! Мы даем вам три минуты! Три минуты! Выходите по одному!

Юсуп сидел без движения, как будто его заморозили. Зумруд прикрывала рот обеими руками. Дибир оглядывался на Магу. Мага, в два шага оказавшийся у окна, высовывался из-за занавески, пытаясь что-то различить во мраке. Гуля опрокинула чашку чая себе на блестящую юбку, и было слышно, как жидкость стекает на пол. Побледневший Керим механически теребил пандур.

Электрический свет погас.

В это время Анвар отвернулся к стенке и сунул руку за пазуху.