Читать книгу - "Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37 - Татьяна Соломатина"

Та испуганно кивнула.

Сергей Станиславович сохранял завидное спокойствие. Александр Вячеславович не очень понимал, что происходит, но раз двое присутствующих в приёмном покое заведующих отделениями не видят, судя по выражению лиц, ничего необыкновенного в том, что роженица колотит себя кулаками по животу, то и его дело маленькое: стоять, наблюдать, исполнять «куда пошлют».

– Светлана Николаевна, Игорь Моисеевич, познакомьтесь, это Татьяна Георгиевна Мальцева, заведующая отделением обсервации, – тоном, более уместным на светском рауте, представил Родин коллегу своим клиентам. – И Александр Вячеславович Денисов, врач акушер-гинеколог, – добавил он так же вежливо, и субординацию соблюдя, и молодого доктора без лишней надобности не ткнув носом в его подвешенное состояние. Потому как врач-интерн – это уже не студент, но ещё и не врач. Но мало кто из «старослужащих» коллег упускает случай лишний раз публично скомандовать молодому: «Место!» Медицина – она сродни армии. Портянки, что правда, стирать не заставляют, но за пивом послать могут как с добрым утром. – Татьяна Георгиевна, это Светлана Николаевна и Игорь Моисеевич Лазаревы – биологические родители.

– Надо же, Моисеевич! – ехидно брякнула санитарка. И тут же следом удивлённо переспросила: – Какие родители?!

– А-а-а… – понимающе протянула акушерка и села, наконец, на стул.

– И Юлия Степанова, суррогатная мать, – продолжил Родин, оставив без ответа вопрос Зинаиды Тимофеевны.

– Я тебе потом расскажу! – осадила санитарку акушерка.

Та, явно обидевшись, схватилась за ведро и пошла им греметь, ворча себе под нос что-то явно не слишком печатное.

– Юлия Андреевна! – рявкнула суррогатная мать и снова скорчилась от схваточной боли.

– Юлия Андреевна, вы явно аггравируете, – ласково обратился к ней заведующий патологией. – Или, говоря проще, переигрываете… – Я вас предупреждал! – строго посмотрел он на биологических родителей. – Вы не передумали?

Те отрицательно замотали головами.

– А-а-а!!! Да что вы с ними разговариваете?! Делайте что-нибудь! Ублюдок – их, а больно – мне!

– Юлия Андреевна, если вы будете вести себя подобным образом, я немедленно дам вам наркоз и прооперирую!

– Не надо меня оперировать! Что же мне потом из-за них, – злобно сверкнула она глазами в биологических родителей, – своего рожать тоже кесаревым?! Своего настоящего первого ребёнка!

Интерн Денисов с удивлением посмотрел на Мальцеву. Та махнула рукой, мол, подробности потом. И едва удержала себя от жеста, понятного на всех языках – покрутить пальцем у виска.

– Переводите на второй этаж в семейный родзал, – сказала Татьяна Георгиевна акушерке.

– Показания к обсервации? – уточнила та.

– Кольпит! – поспешно выступил Сергей Станиславович. – И биологических родителей переоденьте. Они будут присутствовать. У них все справки имеются.

– Будут присутствовать?! – чуть не хором воскликнули акушерка приёмного и врач-интерн.

– А, я поняла! – радостно загремела шваброй из предбанника санитарка. – Биологические родители и суррогатная мать, я видала передачу по телевизору, там тёлки эти были, которых за деньги оплодотворяют, а они…

– Тимофеевна, мы все знаем, что ты у нас очень сообразительная! – Татьяна Георгиевна вытолкала санитарку обратно в предбанник. – Сергей Станиславович, если я вам больше не нужна, я пойду обратно в ординаторскую, у меня очень много работы! Да, очень много работы. Забирайте с собой Александра Вячеславовича и… И не разнесите мне семейный родзал!

Ровно через полчаса мрачный как туча Родин притащился в ординаторскую обсервационного отделения. В одной руке у него была история родов, в другой – бутылка коньяка.

– Я так, с кофе… Не напиваться, – он поставил бутылку на подоконник. – Хотя очень хочется, – он вздохнул. – Видал я идиотов, но таких…

– Всё в порядке? – номинально-сдержанно поинтересовалась Татьяна Георгиевна, взяв следующую историю из высившейся перед нею кипы.

– Первый период в самом начале, – уныло вздохнул Родин. – Я надеялся, что она поступит на дородовую подготовку, я отправлю этих кретинов домой, а сам… Так она рожать завелась. И теперь я их не то что отправить куда-то – с места сдвинуть не могу!

Татьяна Георгиевна никак не реагировала на тексты Родина.

– Намекаете на побыть в одиночестве? Не получится! – расхохотался Сергей Станиславович. – Ночные бдения в ординаторской существуют не для одиночества. Для одиночества, милая моя коллега, существуют наши тоскливые холостяцкие квартиры, в которые мы стараемся пореже попадать. Ну, то есть так складываются обстоятельства, что мы туда редко попадаем! – и он снова мрачно заухал.

Мрачность заведующему патологией совершенно не шла. Слишком он был для мрачности рыжий, и жизнерадостный, и…

– И вы думаете «Родин бабла срубить хочет, а я-то тут причём? Что ему ещё от меня надо, кроме любезно предоставленного семейного родзала в обход санэпидправил?»

Татьяна Георгиевна положила историю обратно в кипу и посмотрела на Сергея Станиславовича с улыбкой. Ей импонировала его несколько с виду разгильдяйская и панибратская откровенность.

– Давайте уже свой кофе с коньяком.

– Вот-вот. Вот это правильно! – Родин засуетился, налаживая кофеварку. – Были у меня всякие. И такие, и эдакие. Они и у вас, уверен, были.

– Я не занимаюсь репродуктологией. Но были всякие, – улыбнулась она. – И ничего я не думаю, Сергей Станиславович. Все бабла хотят срубить. Раз уж заработать невозможно. А у вас ещё и трое детей…

– Да, – каким-то своим мыслям растерянно ответил Родин. – Нет! – воскликнул он уже с совсем другой интонацией, горячо. – Есть у меня баба.

– Я в этом не сомневаюсь! – иронично вставила Мальцева.

– Да нет! Не в том смысле, что у меня бабы нет, хотя лучше бы не было, а в том смысле, что есть у меня баба – профессиональная суррогатная мамаша. Опытный гестационный курьер.

В дверь ординаторской постучали.

– Да! – отозвалась Мальцева.

Вошёл интерн Денисов.

– Сергей Станиславович, биологические родители вас зовут.

– Зачем?

– Юленьке больно! – скопировал он манеру Игоря Моисеевича, потешно воздев руки.

– Перетопчутся! – резко бросил Родин. – Там Вера Антоновна есть. Если что-то действительно серьёзное, она меня сама мухой вызовет. Пока я кофе с коньяком не выпью, никуда не… Интерн, вы знаете, как Всемирная организация здравоохранения рекомендует называть суррогатных матерей?

– «Няня на срок вынашивания» или «гестационный курьер».

– Молодец, садись, пять. В смысле – будешь с нами кофе пить с коньяком. Если вы не возражаете, Татьяна Георгиевна?

– Не возражаю.