Читать книгу - "Андерсен - Шарль Левински"

140

Может, в этом пункте я слишком много о себе воображаю. Мы все склонны переоценивать ту группу, к которой принадлежим. Но мне кажется, что я совершенно объективно установил: за те годы, которые выпали из моей памяти, человечество в целом заметно поглупело.

Во всяком случае, стало наивнее.

Естественно, в части техники оно достагло сказочного прогресса. Телефоны, работающие без проводов. Телевизор как небольшой кинотеатр в каждой квартире. Целые концерты на маленьком серебристом диске. Компьютер.

Но изобретатели были во все времена. Их всегда единицы, и это ничего не говорит о состоянии больших масс народа. Томас Эдисон сам по себе не сделал Америку умнее. Решающим является то, как общество обращается со своими достижениями. Моё впечатление таково: они всё используют лишь в качестве игрушки.

Может быть, «глупое» и «наивное» – не точные слова. Может быть, следовало бы сказать: люди стали ребячливее. Ленивые школьники, которые не могут надолго сосредоточиться ни на чём.

Они каждый день слышат, что где-то идёт война, даже несколько войн одновременно, а ведь каждый, кто хоть раз держал в руках карту мира, должен видеть, что конфликты идут не где-то в дальних краях, а прямо у их порога. Что это действительно войны, а не просто кровавые истории с картинками. И что они делают? Что делают Хелене, Арно, Федерико и Макс? Что делают они все?

Ничего.

Они болтают о своём возмущении и в то же время уговаривают себя, что эти события их не затрагивают. А если затрагивают, то не всерьёз. Верят, что войны, картинки с которых им показывают, – это войны других. Но лесной пожар не остановится только потому, что перед твоим участком выставлена табличка «Вход запрещён».

Я это пережил. И не раз, а дважды. Я знаю это по собственному опыту. От истории не увернёшься. Тебя поставят на место – и будешь делать то, что положено. Мир не исчезнет, если просто зажмуришь глаза. И если он потом крикнет «Ку-ку!», ничего смешного в этом не будет.

«Какой ужас», – говорят они. «Бедные люди!» – говорят они. Когда речь идёт о ребёнке, который подорвался на мине и потерял ногу, они участвуют в сборе денег. Или собираются участвовать. И тут же снова возвращаются к своей повседневности. Ругают своего шефа за глаза или обсуждают физические достоинства любовника. Что ни день, то новая история.

Детское поколение. В подгузниках не мне бы ходить, а им.

141

Однажды среди ночи Арно смотрел передачу, там показывали, как американские дознаватели обращаются со своими объектами. Моё суждение: изобретательности много, а эффективности мало. Арно был заворожён этой передачей. Я из своей комнаты услышал его учащённое дыхание. Люди часто выдают себя тем, как они дышат. Если у тебя натренированный слух.

Картинки его взволновали, и вместе с тем ему было совестно за эту свою взволнованность. Мне иногда попадались сотрудники с такой реакцией, и я всегда старался поскорее перевести их на другое место службы. Они работали недостаточно чётко.

Я уже довольно долго стоял рядом с Арно, когда он меня заметил. Он сразу выключил телевизор и отнёс меня в кровать. Я еде-лал вид, что пребывал в полусонном состоянии и не отличал явь от сновидения. Но увидел я достаточно.

По моему мнению люди, ведущие эти допросы, не подходят для такой задачи. В нашей профессии главное эффективность, а не полёт фантазии. Кто занимается этим ради собственного удовольствия, тот занимает не своё место.

И прежде всего: ответственные люди никогда бы не допустили, чтобы их методы были сфотографированы. Такие фотографии вызывают лишь ярость и тем самым укрепляют противника.

Слухи – да. Их невозможно избежать, а кроме того, они полезны. Если они не распространяются сами, их распространению надо поспособствовать. Чтобы каждый слышал об угрозе, но не знал ничего определённого. В голове у них должны быть только догадки и предположения. Чёрный человек страшнее всего, когда он остаётся в темноте. Мы боимся не конкретных вещей, а своего представления о них.

Эпиктет.

Сложные инсценировки, как на этих снимках – пустая трата времени. Частное любительство. Мы никогда никем не занимались сверх необходимой меры. А зачем? Они потом только место зря занимают. Место и время. А на что Дядя Доктор со своим шприцем?

Было полезно, что никто из тех, кто попал к нам, никогда не возвращался. Что их просто больше нигде не было. Исчезли по дороге на работу или ночью из своей постели. Остальное довершали слухи. Можно, конечно, внушить человеку страх, но куда действеннее, когда они делают это сами.

Эти американские дознаватели – любители. Я бы не хотел на них работать. Они не знают цену настоящему специалисту.

Тем более, если он – маленький ребёнок.

142

Хотя…

Могу себе представить…

Человек сидит, крепко привязанный к стулу. Голый. Голова тоже зафиксирована неподвижно. Только рот свободен.

Надо, чтобы он мог кричать.

Дознаватель – его лицо остаётся в тени – подаёт знак, и дверь пыточной открывается. Вхожу я. Иногда на мне костюм обезьяны, который мама Арно однажды напялила на меня, иногда просто мой памперс. Маленький мальчик, только что научившийся ходить.

С большим ножом в руке.

Нож острый.

Свет лампы для допроса играет на лезвии.

Арестованный в недоумении. Он ещё не понимает, что сейчас произойдёт.

Малыш смеётся. Как смеются дети, обнаружив новую игрушку.

Он подходит к арестованному. Может быть, спотыкается по дороге. Ему ещё трудно сохранять равновесие.

Почему никто не отнимет у него нож? – думает арестованный. – Он ведь может пораниться.

Малыш рассматривает привязанного. Может быть, лепечет какое-нибудь «ла-ла-ла».

Потом, только на пробу, втыкает нож ему в ногу.

Арестованный вскрикивает. Не столько от боли, сколько от неожиданности. Боль ещё последует.

Из раны течёт кровь.

Ребёнок сияет. Теперь он знает, как действует его игрушка.

Укол. Ещё укол. Ещё укол.

Арестованный не может защититься. Он беспомощен перед ребёнком. Это ему труднее вынести, чем свои раны.

Маленький мальчик подтаскивает табурет и взбирается на него. Ему приходится держаться за арестанта, чтобы не упасть. Теперь нож уже у самого лица арестанта.

Нет, всё-таки не костюм обезьяны. Он будет только отвлекать.

Когда им страшно, они закрывают глаза или выпучивают их. Арестованный выпучил.

«Ла-ла-ла», – лепечет мальчик. Он смеётся.

И вонзает нож в глаз.

143

Ещё одна фантазия. Она связана с Арно и его самым важным клиентом. Однажды ночью его туда вызвали, и ему пришлось взять меня с собой. Открытие, которое я тогда сделал, до сих пор бесконечно забавляет меня. Это случайность, разумеется это случайность, но такая, с которой я могу поиграть у себя в голове.