Читать книгу - "Москит - Рома Тирн"

В тот день взрыв бомбы унес жизни семнадцати человек. Включая Викрама. Ответственность за теракт взяли на себя «Тигры».

В глубине джунглей река была схожа с раззявленным ртом. Гнилые ее воды разъедали тропический лес подобно гангрене. Слишком широкая и своенравная, чтобы можно было пересечь ее вплавь, река служила естественной преградой на подходе к низкому бетонному строению — штаб-квартире армии. Благодаря реке земля здесь была особенно влажной, а флора богатой. Пышно цвели тигровые орхидеи, в зарослях пахучего стефанотиса раскрывались лилии, гигантские лианы оплетали стволы. Кроны деревьев полнились гомоном птиц, и повсюду, в каждом озерце света облачка из крохотных бабочек плыли над цветами, лавируя меж зубчатыми листьями дерева баиля. Близ стены неприглядного бетонного барака пригрелась на солнце лироголовая агама. Встрепенулась вдруг, мелко потряхивая головой, будто в ожидании лишь ей ведомого сигнала, — и двинулась дальше. Джунгли в этом уголке дышали жизнью и поражали девственной красотой, но солдаты, что день напролет курсировали на военном транспорте по лесной дороге, были слепы к красоте.

На четвертый день в камере Тео появился конвоир и объявил, что у него приказ переправить Тео в другое место.

— Куда? — прохрипел Тео, с трудом разлепив губы в корке засохшей крови. — Кто здесь начальник? Мне надо с ним поговорить.

Распухшее горло издавало словно чужие звуки. Защелкнув на запястьях наручники, конвоир бесцеремонно выпихнул арестанта из бетонной клети. Сообщил на родном языке Тео, что, как приедут на место, тот наговорится вдоволь.

— Куда? — повторил Тео. — Куда меня везут?

Даже видимость спокойствия не удалась, нотки страха выдали Тео. Стоило ему оказаться снаружи, как отвыкшие от солнечного света глаза мгновенно наполнились слезами. Закрыться ладонями он не мог из-за наручников. Все его вопросы, все мольбы на протяжении четырех дней оставались без ответа. Удар по голове вначале затуманил память, но позже Тео удалось восстановить кое-что из событий. Тео вспомнил, что в саду на него напал дядя Нулани. Вспомнил, как вышел за калитку, намереваясь поговорить с незваным гостем. Тео не хотел впускать его в дом. Знал ли родственник, что Нулани ночевала у Тео? Быть может, за ней и пришел? Тео похолодел и уже повернулся к своему конвоиру, но о ком спрашивать? Ему даже фамилия этого дяди неизвестна. К тому же если о Нулани здесь не знают, то лучше и не произносить ее имени. Чем больше Тео вспоминал, тем сильнее боялся за девушку. Страх был мучительнее боли. Тео изнемогал от лихорадки, ослаб от жажды, голода и, по-видимому, ежедневных побоев. Он не сказал бы наверняка, но подозревал, что его регулярно избивали, пока он лежал без сознания. За что? Тео терялся в догадках. За любовь к Нулани? На подгибающихся ногах, подчиняясь тычкам в спину, он брел к военному джипу, а душные джунгли давили к земле. Казалось, этот день настроен на враждебную частоту, лихорадочную и тревожащую. Судя по солнцу, было часов семь утра, но… Какое теперь число? Сколько он здесь пробыл? Тео не имел представления. Он снова обратился к охраннику.

— Послушайте! — произнес на сингальском, стараясь говорить здраво, уверенно. Стараясь быть прежним Тео Самарадживой. — Скажите хотя бы, куда вы меня везете.

Солдат молчал. Все его внимание занимала ухабистая колея, проложенная через джунгли. Вскоре дорога пошла вдоль реки, и Тео попытался определить местность. Где-то недалеко от Махиянтаны? Движутся в сторону залива Коддияр?[11]Он вряд ли переживет то, что для него уготовили. Едва эта мысль пришла в голову, как перед глазами возникло лицо Нулани, такое близкое и такое красивое. В глубине души Тео знал, что арестантов, подобных ему, редко выпускают на свободу и все, на что он может рассчитывать, — продлить оставшиеся ему минуты или часы. А ведь это его народ. Предательство своих — худшее предательство.

Впереди ехал армейский джип, сзади, почти впритык, еще два.

— Кто меня здесь держит? — спросил Тео, не рассчитывая на ответ. — Назовите мне его имя, я хочу с ним поговорить.

Солдат за рулем будто и не слышал. Снаружи кипела утренняя жизнь джунглей. Какая ирония судьбы, подумал Тео, идеальные декорации для фильма по его книге, но кино снимали в другом тропическом лесу, в другой стране. Съемки на воюющем острове даже не обсуждались. Тео не вспоминал о фильме с тех пор, как вернулся из Англии. Теперь же заставил себя думать о нем, чтобы сохранять спокойствие. Премьера, шесть недель в Лондоне — как все это было давно, теперь уже в прошлой жизни. Критики были благосклонны, рецензии положительные. Очень хорошо — и для кинотеатров, и для продаж книги. А для него все это не имело значения. Все тонуло в трясине бессмысленности, а сам он всем своим существом рвался назад, к Нулани. Тео отогнал мысли о девушке, стараясь думать о книге. Он закончил ее перед смертью Анны.

Анна… Он облегченно вздохнул. Мысли об Анне спасут его. Надо вспоминать, как они жили, как путешествовали по Европе, как были счастливы. И Тео вернулся в те безмятежные дни, когда беспечная юность сулила бескрайние возможности. Куда все девалось? Счастье ушло тихо, утекло сквозь щель в двери, выскользнуло в окно, растворилось в ночи, когда явилась смерть. Он закрыл глаза, едва сдержав стон от боли в спине. Машину немилосердно подбрасывало на колдобинах лесной дороги. Началось все в тот вечер, когда он опоздал на последний поезд и остался у Анны. Она ушла в ванную, оставив дверь приоткрытой. Дразнила его, зная, что он не сможет не заглянуть. Тео сцепил зубы, чтобы не упустить из памяти тот миг, пока грузовик кренился на повороте. Судя по натужному реву мотора, дорога пошла вверх. Глядя перед собой, Тео вспоминал иных людей, иные времена. Та ночь соединила их; они сняли свою первую квартиру и решили пожениться. Все их планы, смеялась Анна, проистекают из занятий любовью. Первая ночь определила будущее. Общее будущее. Как она была хороша, его Анна. Он все еще помнит ее. Мог ли он тогда вообразить, что их ожидает? Однажды они выбрались на прогулку, любовались длинноногими цаплями на отмелях в лагуне, и Анна сказала, что беременна. Несмотря на ее смех, Тео понял, что это всерьез, и загорелся идеей сфотографировать ее с одной из цапель, но птица, потревоженная их голосами, улетела.

Вспоминая Анну, он уходил от мыслей о Нулани, которые — Тео чувствовал — ввергли бы его в совершенное отчаяние. А ему сейчас необходимо спокойствие. Его главная надежда — спокойствие. А вторая — Суджи, — и она добавляла стойкости. Суджи наверняка его ищет. Но что гораздо важнее, Суджи наверняка позаботится о безопасности девушки. Джип трясся по лесной дороге. Боковые окна в машине были закрашены черным, и Тео мало что видел. Бледно-зеленый свет просачивался сквозь брезентовую крышу. Настоящее казалось призрачным и туманным, а будущее пряталось в тени, полное ужасов, постичь которые не в его силах. Тео вздрогнул. Что есть, по сути, прошлое? Нынешняя память о минувших событиях. Время утратило всякий смысл. Тео смотрел на свои босые ноги, а видел, будто издали, ботинки, аккуратно поставленные у шкафа в спальне дома на берегу. Все это — уже прошлая жизнь. Свои руки он видеть не мог. И это его будущее? Какая может быть жизнь, если человек в ней лишен рук?