Читать книгу - "Девушка в переводе - Джин Квок"

Па умер от инсульта, когда мне было три года, и нам пришлось оставить его в Гонконге. Я совсем не помнила его, но все равно тосковала. Он был директором начальной школы, где Ма преподавала музыку. Вообще-то она должна была выйти замуж за американского китайца, как Тетя Пола, и вдобавок Па был на шестнадцать лет старше Ма, но они полюбили друг друга и поженились.

Па, с тоской подумала я, Па. Я так рвалась в Америку и так боялась этого, что у меня даже не было слов объяснить свои ощущения. Просто хотелось, чтобы дух его перенесся из Гонконга, пересек океан и оказался здесь, с нами.

Несколько дней мы с Ма приводили в порядок квартиру в Бруклине. Окна в кухне закрыли мусорными пакетами, чтобы хоть как-то защититься от страшного ветра, хотя при этом в кухне стало темно. Пакеты под порывами ветра надувались и норовили оторвать липкую ленту, которой были приклеены к раме. В соответствии с принципами фэн-шуй через дверь ванной комнаты в кухню проникает поток нечистой энергии. Поэтому мы передвинули плиту на сколько могли, чтобы убрать ее как можно дальше от входа в ванную.

На второй день уборки нам потребовались хозяйственные материалы и спрей от тараканов, и Ма решила, что поход в ближайший магазин станет небольшим праздником, наградой за проделанную работу. Судя по тому, с какой нежностью она взъерошила мне волосы, я подумала, что она хочет сделать для меня что-то особенно приятное. Мы купим мороженое, объявила Ма, редкое лакомство.

В магазине было тесно и людно, мы долго стояли в очереди, пока не оказались перед замызганным стеклянным прилавком.

— Что там написано? — спросила Ма, кивая на одну из картонных коробок. Под нарисованной клубникой было написано: «Сделано из настоящих фруктов», но следующее слово я не знала.

Мужчина за прилавком сердито сказал по-английски:

— Я вас спрашиваю. Будете что-нибудь покупать или как? — Тон был настолько агрессивным, что Ма поняла его без всякого перевода.

— Извините, сэр, — виновато пролепетала Ма, — очень извините.

На этом ее знание английского заканчивалось, и она обернулась ко мне.

— Это, — я решительно указала пальцем на клубничные коробочки, два.

— Наконец-то, — буркнул он.

Сумма, которую он пробил на чеке, в три раза превышала указанную на коробке. Ма бросила взгляд на чек и тут же отвела глаза. Я не знала, должна ли вмешаться и как вообще по-английски выражают несогласие с указанной ценой, поэтому тоже промолчала. Ма заплатила, не глядя ни на продавца, ни на меня, и мы поспешно вышли. На вкус мороженое оказалось ужасным: жидкое и кислое, а фрукты обнаружились только на самом дне — одним комком желе.

По пути домой я не заметила ни одного китайца, только чернокожие и несколько белых. Народу было довольно много — несколько мам с детьми, рабочие, но в основном группки шатающихся без дела молодых парней. Я расслышала, как один из них назвал проходившую мимо девушку «соской». На мой взгляд, она нисколько не напоминала соску. Ма потупилась и притянула меня к себе. Повсюду валялся мусор, битое стекло, ветер гонял вдоль улицы старые газеты. Неразборчивые надписи, покрывавшие все вокруг, включая припаркованные у тротуара автомобили, даже на вид казались безумно злобными. За перекрестком виднелось несколько заводских зданий.

Неподалеку от нашего дома, перед бывшим мебельным магазином, на пластиковом стуле развалился пожилой чернокожий. Глаза прикрыты, лицо обращено к солнцу. Седые волосы окружали голову легким облачком. Я изумленно уставилась на него, подумав, что ни один из известных мне китайцев ни за что не стал бы загорать на солнце, особенно если и без того был настолько черным, как этот мужчина.

Внезапно мужчина вскочил, подпрыгнул и, оказавшись прямо перед нами, характерным движением выбросил вперед руки.

— Ки-йи-я-а! — завопил он.

Мы с Ма одновременно взвизгнули.

Он расхохотался и заговорил по-английски:

— Получилось у меня по-китайски, а? Простите, что напугал вас, дамы. Просто люблю кунг-фу. Меня зовут Эл.

Ма, не понявшая ни слова, ухватила меня за куртку и сказала:

— Это сумасшедший. Не заговаривай с ним, и мы потихоньку убежим.

— Эй, это вы по-китайски, верно? Вы можете меня научить? — спросил мужчина.

Я достаточно пришла в себя, чтобы согласно кивнуть.

— Слушайте, ко мне в магазин заходит один толстый парень. Как мне обозвать его по-китайски — как сказать «настоящий кит»?

— Киунг ю, — сказала я по-кантонски. Теперь Ма и на меня смотрела как на сумасшедшую.

— Кунг ю, — повторил он, совершенно неправильно.

— Киунг ю, — еще раз произнесла я.

— Кинг ю. — Он очень старался. Это звучало невнятно, но уже лучше.

— Так лучше, — по-английски похвалила я.

Ма хихикнула. Наверное, она никогда не слышала, как не китайцы пытаются говорить на нашем языке.

— Успеха вам в ваших делах, — пожелала она по-китайски.

— Хо санг йи, — повторил он. — Что это значит?

Я перевела для него:

— Это пожелать для ваш магазина много деньги.

Лицо его расплылось в широчайшей белоснежной улыбке:

— Именно то, что мне нужно. Спасибо.

— Пожалуйста вам, — ответила Ма по-английски.

Все витрины, за исключением магазина Эла, были пусты. На другой стороне улицы большой пустырь, заваленный мусором и битым кирпичом. На его дальнем краю стоял покосившийся жилой дом, выглядевший так, словно его забыли снести. Чернокожие ребятишки лазали в развалинах, выискивая обломки старых игрушек и прочего хлама. Я знала что Ма никогда не разрешит мне поиграть с ними.

Несколько магазинов на нашей стороне улицы еще работали: магазин с расческами и благовониями в витрине, маленький универмаг и скобяная лавка.

Тараканов не брала даже химия. Мы обрызгали все углы и щели, разложили ядовитые шарики в стопках одежды и вокруг нашего матраса. Но коричневые головки по-прежнему шевелили усиками-антеннами из каждой трещины. Едва мы уходили или просто затихали, как тараканы тут же вылезали на свет. Мы ведь были для них единственным источником пищи во всем здании.

К этому невозможно было привыкнуть. Я, конечно, видела тараканов в Гонконге, но никогда — в нашей квартире. Мы жили очень скромно. Как у большинства жителей Гонконга, у нас не было такой роскошной вещи, как холодильник, но все остатки Ма всегда выбрасывала в мусорное ведро под столом, а готовила всякий раз из свежего мяса и овощей, купленных на ближайшем рынке. Я тосковала по нашей маленькой гостиной, где стояли красный диван и пианино, на котором Ма занималась с учениками после уроков в школе. Пианино подарил ей Па, к свадьбе, и нам пришлось продать его перед отъездом.