Читать книгу - "Всюду третий лишний - Бен Хетч"

Он был совершенно неосмотрительным и беззащитным. Он мог без всяких колебаний абсолютно все рассказать о себе первому встречному – ну, как полагал я, все, кроме того, что было для него по-настоящему важным. Он посвящал совершенно незнакомых людей в столь личные дела, о которых я бы не решился рассказать даже самому близкому другу. Бывало, мы виделись с кем-то впервые – что-то вроде приятеля какого-то приятеля, – и можно дать гарантию, что к концу вечера вы увидите Дэнни сидящим с ним где-нибудь в уголке и разглагольствующим вовсю о разводе наших родителей; о том, как он разволновался, узнав, что может быть усыновлен; о том, сколько волнений причинил ему его пенис, диаметр которого был, по его мнению, слишком маленьким. Просто невероятно.

В общем-то Дэнни был очень привлекательным и открытым человеком, который, казалось, нравился и мужчинам, и женщинам, потому что, как мне думалось, их привлекали его уравновешенность и то, что он практически ничего не принимал близко к сердцу.

До этого последнего Рождества я один раз навестил Дэнни в Германии. Это произошло примерно через семь месяцев после его отъезда в один из уикендов, когда в Херфорде устраивался большой летний праздник в честь защитников страны и члены всех местных клубов и обществ, натянув кожаные штаны, высыпали на улицы, а на главной площади установили пивные павильоны, рядом с которыми играли разухабистые оркестры. Предполагалось некое возрождение братства Тринг-роуд. Из Испании должны были прилететь Карлос и Доминик, но так и не прилетели, потому что именно в этот уикенд Доминик ушла от Карлоса и вернулась к австралийцу Джону.

Дэнни все еще поддерживал отношения с Венди, и она тоже прилетела со мной, но с чисто платоническими намерениями (хотя, как мне кажется, Дэнни надеялся на что-то большее) и лишь потому, что думала встретиться в Германии с Доминик.

Жизнь Дэнни в Германии была не слишком радостной, насколько я мог судить по одному ночному разговору с ним, повергшему меня в состояние шока. Его квартира располагалось в большом доме, в вестибюле которого сидел консьерж. Дом был с подземным гаражом, из которого можно было выехать прямо на главную площадь Херфорда. Квартира была огромная, но практически без мебели. В ней ощущались какой-то спартанский аскетизм и бездушие, свойственные обычно комнатам, снимаемым на двоих. Поскольку у Дэнни не было регулярного расписания работы по подготовке утреннего шоу и из-за того, что он не утруждал себя тем, чтобы выучиться говорить по-немецки, всякая жизнь вне стен радиостудии, по всей вероятности, была для него недоступной, к тому же его сослуживцы были намного старше и серьезно задумывались о том, чтобы жениться и завести детей.

Я не знаю, чего я ожидал от нашей встречи. Что-нибудь вроде разгульной ночи, дабы воскресить в памяти былые времена. Возможно, мне следовало поехать в Германию одному, без Люси.

Глядя на Дэнни, я не мог поверить, насколько сильно он изменился за прошедшие несколько месяцев. Он как-то сжался и выглядел похудевшим, постаревшим; в нем практически не осталось ничего от прежнего Дэнни. Он не пожалел времени на то, чтобы объяснить и растолковать мне, почему оказался в Германии, то есть говорил со мной о том, о чем никогда не считал нужным говорить по телефону. Ему, как военнослужащему, находящемуся за границей, полагалось отменное денежное и вещевое довольствие, к тому же еще и бензин оплачивала армия; все последние видеоновинки можно было купить в армейском супермаркете. Он даже похвастался своей стиральной машиной, за которую заплатил, как минимум, на двести фунтов меньше, чем заплатил бы за аналогичную модель в Англии. Когда он сказал, что дела на работе обстоят у него не совсем хорошо и что часто у него происходят стычки с полковниками и майорами из-за его, как им кажется, легкомыслия в эфире, я не придал этому значения. У Дэнни всегда были стычки с начальством. А здесь стычки и были как раз из-за того, что делало его шоу особенно привлекательным. Он не ощущал границы, у которой надо остановится, и постоянно упирался лбом в стену. Подобное случилось во время проведения Национальной недели сыра, когда Дэнни инсценировал в Чалфонте кампанию по отправке сыра в страны третьего мира, в которых молочная промышленность не достигла еще должного уровня развития, в результате чего радиостанция была завалена пахучими сырами, присланными со всего света, которые затем надо было возвращать назад, да еще и нести серьезные почтовые расходы.

Тот вечер в Германии был непонятно странным. Мы выпили по несколько бокалов пенистого пива в квартире Дэнни (немецкое пиво значительно лучше английского – в нем нет никаких добавок), пока смотрели из окон на веселье с песнями и танцами на главной площади перед нашим домом, а затем, выйдя в город, пообедали в тайском ресторане (тайская еда здесь – лучшая в мире). А затем, непонятно как и почему, мы затеяли нелепый спор об эволюции и религии.

Христадельфианизм основывается на верованиях фундаменталистского христианства. Его приверженцы безоговорочно принимают на веру каждое слово Библии, равно как и креационистическую версию[34]человеческой истории. Более того, конец света, по их предсказаниям, должен наступить в 2013 году, как утверждалось в одной брошюрке, которую я обнаружил на книжной полке в квартире Дэнни. Там было много других книг и брошюр, в том числе и описывающих Европу как чудище о семи головах, предвещающее апокалипсис, то есть гибель мира. (Не упоминая о дате конца света, я лишь указал Дэнни, что на Европейском континенте насчитывается пятнадцать стран. «А ты что, собираешься считать и такие страны, как Люксембург?» – спросил он.)

Мы несколько раз и раньше обсуждали это по телефону, но всегда в шутливом тоне и со смехом, но сейчас мне пришло в голову, что он намеренно оставил для меня на видном месте всю эту литературу, чтобы вызвать меня на спор, а поэтому сейчас стал серьезным и внутренне собранным, что бывало с ним всегда после приема хорошей порции алкоголя.

В этом споре, когда мы сидели лицом к лицу в ресторане, в ход пошли те же самые аргументы, что и в дебатах по телефону, но на этот раз они имели более личностную направленность. Я уже прилично выпил, был утомлен дорогой и раздражен тем, что Дэнни оказался совсем не таким, каким я описывал его Люси. Отвечая на один из его монологов, я сказал, что все это бред сумасшедшего, а христадельфианизм – учение для идиотов.

– Я бы не спорил, если бы ты был привержен, ну, например, к индуизму. Ты хотя бы облачился в пурпурное одеяние и разглагольствовал о голове бога. Только не рассказывай нам, почему богу было угодно сотворить тебя диск-жокеем – я наперед знаю, что ты скажешь: сотворив тебя таким, он наделил тебя умением общаться с людьми, что необходимо для распространения божественных посланий среди людей. Но ведь ты не упоминаешь ни об одном из них, когда работаешь в прямом эфире, а почему? А почему ты постоянно одержим этими мыслями и идеями? Ведь мы приехали сюда, чтобы повеселиться и посмеяться, Дэнни. Мы столько времени не виделись. Ну неужели нам не о чем больше поговорить? Ведь ты с таким же успехом можешь стать на следующей неделе «Свидетелем Иеговы».