Читать книгу - "Чеснок и сапфиры - Рут Рейчл"

Он среагировал!

— Неприятности, моя дорогая? — спросил он, подобрав мой метафорический платок.

И затем, очень неохотно, я рассказала ему историю о предателе-враче.

— Какое совпадение! — воскликнул мой новый знакомец. — Меня тоже зовут Дэниел. Дэн Грин. — Он похлопал меня по руке и добавил: — Но, поверьте мне, я не испытываю интереса к юным девушкам. И не обижайтесь, что я так говорю. Мне трудно представить, что кто-то мог оставить такую очаровательную женщину, как вы.

Писательница Лилиан Хеллман призналась как-то одному журналисту: «Дэшил Хэммет утверждал, что я обладаю самой неприятной разновидностью ревности. Я не ревную к творчеству, к деньгам, я ревную к женщинам, умеющим использовать мужчин, потому что я попросту не знаю, как это делать».

Мне было около двадцати, когда я впервые прочитала эту фразу, но я переписала ее в свой дневник, потому что узнала себя. Именно эта черта отличала Хлою от Молли и Мириам.

Я не смогла полностью раствориться в роли. Я сидела, наблюдая за Хлоей с насмешливой неприязнью. Видно, что эта блондинка знает то, что хотят услышать от нее мужчины, и ей ничуть не стыдно произносить эти слова. Самым удивительным открытием для меня на сорок пятом году жизни стало то, что до сих пор я не знала, как следует воспользоваться мужчиной. Неужели теперь мне это стало известно? И что мне теперь делать?

Дэн, извинившись, оставил меня на минуту. Я посмотрела ему вслед и увидела, что у него внушительное брюшко и он ходит с важным видом, свойственным невысоким мужчинам. Видно было, что он очень уверен в себе, и я решила, что он скоро пригласит меня пообедать. Конечно же, меня такое предложение соблазнит: это станет великолепным тактическим ходом. Моих друзей так веселили мои личины, что они невольно меня разоблачали. Здесь же мне представилась возможность сохранить полную анонимность — шанс отобедать тем. , кто верил в человека, которым я себя вообразила. В ресторане меня точно не узнают!

Но могла ли я это устроить? Дэн вернулся, и я наблюдала за тем, как Хлоя вытаскивала из него нужную ей информацию. Он был юристом, жил в Лос-Анджелесе, никогда не был женат. По делам несколько раз в месяц приезжал в Нью-Йорк. Наконец он глянул на часы и сказал, что ему пора уходить.

— Я уже опаздываю, — сказал он с видимым сожалением. — Если бы встреча не была такой важной, то плюнул бы на все. Но…

И вот оно пришло, приглашение. Серьезно глядя в мои глаза, он сказал:

— На завтрашний вечер я зарезервировал столик в лучшем, на мой взгляд, нью-йоркском ресторане, и я счел бы большой честью для себя, если бы вы ко мне присоединились.

Я не хотела проявить немедленную готовность.

— Благодарю вас, но это невозможно.

— Нет ничего невозможного, Хлоя, — сказал он прочувствованным голосом. И добавил: — Там сейчас работает один из лучших в мире поваров, и жителям Нью-Йорка еще предстоит оценить это.

— В самом деле? — спросила я. И не в силах удержаться, прибавила: — И этого не знает новый критик «Таймс»?

— Она? — Он презрительно фыркнул. — Такая идиотка! Судя по всему, она разбирается лишь в японской лапше. Вот до нее был критик — мужчина, — он понимал, о чем пишет, а новенькая не сможет понять, где действительно великий ресторан, разве только он ее укусит.

«Вот оно что…» — подумала я. Дэн заметил мои колебания.

— Вы мне кажетесь проницательной женщиной, — сказал он. — Пожалуйста, соглашайтесь. Я отведу вас в «Леспинасс». Грей Кунц не хуже лучших поваров Франции. Я с таким удовольствием представлю вам его еду.

Все было слишком хорошо. Оставался деликатный вопрос денег. Прерывающимся тонким голоском я сказала Дэну, что соглашусь с ним отобедать, если только он позволит мне платить.

В конце концов мы пришли к компромиссу: будем платить поровну. Согласились встретиться в ресторане в восемь часов. Домой я пошла, мучаясь угрызениями совести. В моем распоряжении оставалось двадцать пять часов. Ведь все еще можно поменять.

— Рут? — сказал Майкл, когда я вошла в квартиру.

Он отреагировал на меня, словно на чужого человека.

— Рут?

Хотя я и открыла дверь своим ключом, он с подозрением уставился на мою блондинистую голову. Я видела, как он отыскивает знакомые черты. Он заметил туфли, потом перевел взгляд на руки в поисках обручального кольца. Выходя из дома, я предусмотрительно сняла кольцо. И только когда Ники ворвался в комнату и бросился мне на руки с криком: «Мамочка! Мамочка! Мамочка!», сомнения его улетучились.

— Красиво, — одобрил Ники, гладя мягкие светлые волосы.

И затем — настоящий дипломат! — добавил:

— Но я думаю, что каштановые волосы лучше.

— Обедать сегодня будем дома? — спросил Майкл.

— Да, — сказала я. — На сегодня мне хватило. Мы будем есть салат и спагетти карбонара. Но сначала я должна переодеться.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

Мужчины отправились в кухню, поставили кипятить воду для пасты, а я пошла в спальню и начала снимать с Хлои один слой за другим. Когда я присоединилась к ним, Майкл мыл салат, а Ники сидел на кухонном островке.

— Учительница спрашивает, поедешь ли ты с нами на экскурсию, — сказал Ники, когда я вынула из холодильника бекон.

Он выпятил грудь и важно сказал:

— Мы идем в музей Метрополитен рисовать храм из Дендура.[36]

— А ты хочешь, чтобы я пошла? — спросила я, вспоминая, какой жалкой я становилась, когда мать приходила в класс.

Он торжественно кивнул.

— Пожалуйста, — протянул он.

— Конечно, я приду, — пообещала я и бросила спагетти в кастрюлю.

Повернулась к Майклу и сказала:

— Что за день! Ты не поверишь. Мне есть о чем написать.