Читать книгу - "Душа - Татьяна Брукс"

Надя, окрылённая успехами в улучшении здоровья, с воодушевлением взялась за восстановление функций ног. Во-первых, она съездила в санаторную библиотеку и нашла ещё несколько книг с рекомендациями по выполнению физических упражнений с подобного рода травмами. Добавила к ним книги, в которых были описаны судьбы людей, добившихся успеха в жизни, книгу кулинарных рецептов, книгу великого клоуна всех времен и народов Юрия Никулина с противоречивым названием «Почти всерьёз» на тот случай, если станет грустно. Она хорошо помнила тот день, когда Богдан принес ей подобные книги, и как они ей помогли.

Во-вторых, завела дневник. Сначала Надя записала туда план работы по дням и даже по часам: что, где, когда она должна делать: организация своего дня — одна из главных составляющих взятия на себя ответственности за свои поступки. Сюда входило всё: физические упражнения в зале и дома, самомассаж, контрастное обливание ног, питание, чтение, рисование, работа, общение с дедом. Потом она стала записывать туда всё выполненное и невыполненное, а позже — даже свои мысли.

Несколько раз к ней заходили Зина и Валя. Девушки, как всегда, были не с пустыми руками, но Надя вежливо отказывалась от угощения и, напоив подружек чаем, выпроваживала восвояси. Скоро подруги «забыли» к ней дорогу. А зачем ходить, если она пьёт только чай, компот да сок?

Приходил однажды и добрый доктор Коваленко, был и неравнодушный капитан Малёваный, но, убедившись, что девушка больше не пьёт и вообще всё у неё идёт на поправку, они удалились, взяв с неё обещание, что она позвонит им, если понадобится какая-нибудь помощь.

Иван Гаврилович заглядывал теперь к внучке регулярно. Каждый раз Надя угощала его чем-нибудь изысканным, приготовленным по рецептам из библиотечной поваренной книжки. Дед же баловал её разными вкусностями типа пирожных, молодой картошки или первой клубники.

На женский день 8 Марта Иван Гаврилович купил внучке телевизор «Рубин» с большим экраном и теперь частенько засиживался с ней, обсуждая программы, и даже оставался спать, для чего срочно было приобретено раскладное кресло-кровать.

Богдан наведался к Наде дважды в январе. В феврале и марте сумел вырваться только однажды. В следующий раз приехал лишь в конце июня.

— Ох, извини, Надя, работа… никак не получается вырываться чаще, — оправдывался молодой юрист.

— Ну да, ну да, конечно, я понимаю, — загадочно спокойно реагировала Надя.

Она посвежела, похорошела, заметно окрепла. Богдан не ожидал увидеть её такой спокойной и оторопело смотрел на её слегка тронутое косметикой лицо.

— Где ты научилась делать себе такой макияж? — спросил он однажды.

— По телеку. Там передача есть. Школа красоты косметолога-визажиста Аллы Чури. Такая смешная фамилия, — улыбнулась девушка. — Она даёт уроки по телевизору. Я смотрю, учусь, потом применяю на своей физиономии.

Богдан чувствовал себя не в своей тарелке. Конечно же, он был занят на работе, но к Наде он не приезжал по другой причине. Он влюбился. Тарасовская красавица Олечка очаровала его своими формами и молодостью. Живая, непосредственная, весёлая, она легко добивалась успеха у представителей противоположного пола. Богдан повёлся. Он, приезжий из области, легко увёл Олю у троих претендентов на её внимание. А после того как, ведомый здоровым мужским инстинктом, переспал с ней, так и вообще мечтал жениться. Мешала Надя. Вернее, не сама Надя, а что-то такое внутри его, что крепко «держало за язык» и «сворачивало набекрень мозги», как только он пытался сказать Оле, что любит её и хочет, чтобы она стала его женой.

Теперь, когда он стоял перед Надей и разговаривал ни о чём, ему казалось, что она видит его насквозь.

— Ну, а как твои успехи с…

— С ногами пока никаких успехов. Ну, разве что разницу температур я стала чувствовать острей.

— Ты похорошела…

— Ты уже говорил… Богдан, не мучайся. Я знаю, что у тебя есть девушка. Ты любишь её?

— Откуда ты знаешь? Тебе что, Костя сказал?

— О господи, да и говорить ничего не нужно. У тебя же на лице всё написано, — рассмеялась Надя немного громче, чем ей бы хотелось. Но Богдан ничего не заметил. — Ты хочешь на ней жениться?

— Но… я не могу. Я обещал тебе…

— Ничего ты мне не обещал, — перебила его Надя, — помнишь, я сама просила тебя не давать никаких клятв и обещаний? Неужели ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы на мне женились из жалости. Или потому, что обещали, — голосок Нади зазвенел громче. Она сделала паузу… «Раз, два, три» — просчитала она мысленно, глотнула слюну и продолжала уже спокойно: — Я хочу любить и чтобы меня любили. Неужели это не понятно?