Читать книгу - "Опыты на себе - Ольга Шамборант"

А может быть, тот, кто отказывает вам в помощи, и не жестокосерден вовсе, а самокритичен и мудр. Знает, просто, что разбежится один раз, не дай бог, и согласится посидеть с вашим «не на кого оставить» или что-нибудь в этом роде. От всего сердца поймет ваше аховое положение и вообще, и в данной ситуации. Согласится. А как только трубка положена, Господи… А у самой-то (самого – почти не бывает) сил никаких, ноги болят, туда ехать только – удушье сколько раз нахлынет. Ну, там, ладно, родные же, свои же, бедные куколки. Но тогда надо передвинуть планы на всякие близлежащие вылазки-химчистки, забить на давно просроченные обещания себе дотащиться до зубного. Ну, сами знаете все и еще больше… И погружаетесь в это гнусное состояние – себя-говна. В кои-то веки родному человеку, почти единственному доброжелательному свидетелю твоей исковерканной судьбы, человеку с судьбой, еще более жестокой, понадобилась позарез твоя помощь. Причем, помощь ерундовая – посидеть, можно сказать, на жопе, только не в своей квартире. Ну, там, если что, так это «если что» с кем угодно и где угодно может случиться. Господи! Почему же подлое твое существо так сопротивляется добру?! Может быть, потому, что оно умудрено незаметным тебе образом и лучше тебя знает, что – да, ты сходишь-съездишь, отсидишь и даже улыбнешься безвинному страдальцу-обузе, искренне так, с душой, самой понравится. А то вдруг и слово найдешь какое-нибудь особенное, почти ему понятное и смешное, то есть, чего-то типа тепла сумеешь тонкий лучик испустить. И все пройдет нормально. Если даже покакать помочь случится, то все обойдется, может быть, без осложнений. Ну, бывает, ведь не каждый день вулканы извергаются. Все может обойтись малой кровью и большим облегчением, что и дело доброе сделано, и пока вроде повторение не маячит. Но вот почему-то при мысли, что этот удачный, бог даст, спринт может каким-то коварно обыденным образом перейти в марафон, – сразу подкашиваются ноги, оставляют последние силы, и вы понимаете, что такого рода совершенством вы не обладаете.

Идея собственного несовершенства так вас на мгновение озаряет, что даже оно начинает казаться вам некой добродетелью, элитарной такой добродетелью, которая покруче и рангом повыше рядовых способностей перевести старушку через дорогу. Ну да, вы же боитесь своего несовершенства, а такое беспокойство суть неравнодушие, одним словом, следующая, так сказать, ступень.

Вот он, весь мир, трепещет и переливается светотенью за окном, щебечет и бибикает, эхом воскуряется к небесам. Можно, стоя за ставнем, ощутить эту логику несмолкаемого пестрого гомона, исполненного великой печали и нечаянных радостей. Стоять бы так и не вмешиваться. А хотя бы подобрать наконец в своем не шибко гармоничном пространстве – кофту с пола, она уже месяц, наверно, в углу там так и валяется, где упала. И даже иному или иной раз может показаться, что сам Господь не вмешивается в судьбы, ну там, погибающих в семь лет от лейкоза лысых маленьких мудрецов, ну да, примеров несть числа, – потому же. Вмешательство такое, разовое, непрочное, только исказит на мгновение общую картину бытия, подаст несбыточные надежды кому-то, лишит сил и разума действовать самостоятельно. Ну, сами понимаете. Так что, лучше отказать под благовидным предлогом или если это просто вопиюще, выполнить обещанное, но с таким лицом и в такой задумчивости, что авось, если еще и решатся попросить, то очень нескоро.

А на самом деле, профилактика несовершенства состоит совершенно в другом. Она всего лишь – в невероятной, превышающей световую, скорости, с которой иные люди бросаются помочь. Без оглядки, не успев подумать ни о своих делах, ни о своей жизни (утонул, спасая ребенка…) – не рассуждая. И если бы не было такого рода помощи, в том числе и с небес, ничего бы не было и быть не могло вообще.

У Козьмы Пруткова, нашего неисчерпаемого, есть дивный афоризм: «Все неприятности относи на казенный счет!». Так вот, ссылки на свое несовершенство как на частный случай Несовершенства вообще и на игру светотени – это тот самый случай.