Читать книгу - "Вечный Жид - Сергей Могилевцев"

Сначала он ничего не увидел, однако вскоре нащупал ногой ступеньки крутой лестницы и стал осторожно по ней подниматься, выставив вперед руки, чтобы в темноте не натолкнуться на что-нибудь и не скатиться с лестницы вниз; вскоре рука его нащупала ручку небольшой и, судя по всему, тайной двери, и, толкнув ее, он неожиданно очутился в просторной комнате, устланной коврами и уставленной старомодной, но, судя по всему, добротной и дорогой мебелью. В глубине комнаты на диване, закинув нога за ногу и с усмешкой глядя на него, сидела прекрасная лесбиянка, еще более соблазнительная, чем на улице.

– А ты настырный, – сказала она ему, все так же улыбаясь и оценивающе оглядывая Аарона с головы до ног. – Жаль, что ты не женщина, в этом случае у нас мог бы получиться прекрасный роман, поскольку с твоей внешностью (Аарон был недурен собой) и с твоей молодостью можно было бы далеко пойти! Скажи, зачем ты притащился за мной сюда, в это тайное, и никому, кроме близких подруг, неизвестное убежище, доставшееся мне от покойной матери, а той – от покойной бабушки, в котором живут исключительно женщины нашего рода, поскольку с мужчинами мы встречаемся очень редко, да и то лишь с единственной целью – забеременеть от одного из них и продолжить линию нашего древнего рода?!

– Ты рассуждаешь не как человек, а как какая-нибудь кошка, – сказал, зайдя в комнату, Аарон, и садясь на точно такой же диван с противоположной от прекрасной лесбиянки стороны. – Кошки тоже встречаются с представителями противоположного пола единственно лишь для того, чтобы продолжить свой род, а дальше уже все делают самостоятельно: гуляют по крышам сами по себе, вынашивают и кормит детей, и вообще ведут жизнь независимую от мужской половины своего кошачьего рода.

– А я и есть кошка, – сказала ему с улыбкой прекрасная лесбиянка, все так же оценивающе и бесцеремонно оглядывая Аарона. – На людях я веду жизнь лесбиянки, поскольку вообще, как и все кошка, испытываю отвращение к котам, то есть к мужчинам, а здесь, в этом убежище, встречаюсь со своими подругами, которых немало в Иерусалиме, и мы предаемся с ними любовным утехам на тех самых диванах, на которых предавались таким же утехам мои мать и бабка, а также все женщины нашего древнего рода. Ты очень легкомысленный, юноша, и очень наивный, раз решил приударить за лесбиянкой, заранее зная, что от нее тебе не будет ровно никакого проку! Масло с водой не смешиваются, и легче куклу сделать своей любовницей, чем сделать такой любовницей лесбиянку!

– Извини, – ответил ей Аарон, – но я очень настойчивый, и всегда рассчитываю на благоприятное развитие событий. Может быть, при более близком знакомстве, когда ты получше узнаешь меня, ты изменишь свое мнение, и мы сможем установить между нами нормальные отношения?!

– Что ты называешь нормальными отношениями? – искренне рассмеялась хозяйка. – Нормальные отношения между мной, изощренной и многоопытной кошкой, несмотря на то, что я еще очень молода, и таким неопытным дурачком, как ты, – это отношения кошки и маленького мышонка, которого она, вдоволь с ним наигравшись, обязательно съест! Ты для меня не больше, чем обычный мышонок, случайно пробравшийся в это тайное убежище, который должен жестоко поплатиться за свою необыкновенную дерзость! Ты знал, на что шел, и должен теперь держать суровый ответ. Извини, дорогой, но все кошки в нашем роду обладают способностью превращать мужчин в разного рода зверей, и я тоже обладаю такой способностью, доставшейся мне от покойной матери. Прощай, наивный и глупый мальчик, и да здравствует маленький пушистый мышонок, которого, возможно, я съем сегодня за ужином!

С этими словами она взмахнула своей прекрасной, все еще обнаженной ручкой, прошептала какое-то заклятие, и Аарон тут же превратился в маленького серенького мышонка, юркнув от страха в какую-то дырку, которых было немало в этом старом, построенном лет четыреста или пятьсот назад доме!

– Прячься – не прячься, а я тебя все равно найду, и непременно съем если не за ужином, то за завтраком или обедом! – весело закричала ему колдунья-кошка, и стала прыгать по комнате, выделывая настоящие кошачьи прыжки и кульбиты, выгибать от удовольствия свою спину, тереться боками о стены и спинки диванов и стульев, и даже царапать ногтями стены, на которых, между прочим, было немало глубоких отметин. Напрыгавшись и нацарапавшись вволю, она быстренько все в квартире прибрала, переоделась, нарумянилась и накрасила губы, и стала, по всей видимости, ожидать прихода гостей.

Вскоре в комнату действительно вошли гости: это были две такие же молоденькие и прекрасные лесбиянки, с которыми хозяйка, наскоро поздоровавшись, сразу же стала заниматься любовными утехами, вовсе не обращая внимания на притихшего в своей норке и дрожащего от страха Аарона. Для него, маленького серого мышонка, которым он теперь стал, было отвратительно и непереносимо наблюдать любовные утехи трех девушек-лесбиянок, которым они предавались на видавшем виды хозяйском диване. Аарон-мышонок вдруг подумал, что ему теперь было бы одинаково противно наблюдать любовные утехи мужчин-геев, и решил про себя, что если случится чудо, и он когда-нибудь выберется отсюда, никогда не станет геем, и никогда больше не будет ухаживать за лесбиянками!

Натешившись вволю, лесбиянки угомонились и, немного повалявшись на хозяйских диванах, быстренько оделись и куда-то ушли.

– Привет, мышонок! – весело крикнула ему хозяйка, плотно закрывая на ключ дверь. – Веди себя смирно и жди моего прихода, даже не пытаясь бежать. Отсюда убежать невозможно, это уже не раз было проверено на таких недотепах, как ты. Кстати, как тебе понравились наши любовные игры?

Что мог ответить ей Аарон? Он только лишь сжался в маленький серый комочек, которым, по существу, и был, и горько плакал от страха. Он, надо отдать ему должное, все же попытался открыть дверь и выбраться наружу, но дверь была плотно закрыта, и сделать это было невозможно! Обследовал он также все тайники и закоулки в тайном убежище кошки-лесбиянки, и тоже не нашел ни малейшей щелки, которая бы вела наружу, зато, к своему ужасу, обнаружил множество белых мышиных косточек, тщательно обглоданных и лежащих в углах целыми грудами. Холодный пот покрыл его тщедушное тельце маленького перепуганного мышонка: ведьма не бросала зря слов на ветер, а действительно питалась мышами! Да и как могло быть иначе, ведь она, второй, тайной натурой своей, была кошкой, и должна была делать то, что делала все кошки в мире! «О горе мне, о горе мне, наивному иерусалимскому юноше, увязавшемуся по глупости за этой прожженной и похотливой красоткой, насквозь развращенной, да к тому же еще оказавшейся тайной ведьмой! Меня съедят сегодня за ужином, или, в крайнем случае, завтра за завтраком или обедом, и даже не поморщатся при этом! Прощай, моя вольная и беспечная жизнь, придется, видимо, погибать в лапах и когтях этого оборотня в облаке очаровательной и похотливой лесбиянки!» Так горько причитал он и плакал, а потом вдруг начал истово молиться Иегове, обещая ему, что, если выживет, будет вести жизнь праведного и богобоязненного еврея, и никогда не будет бегать за смазливыми лесбиянками и мечтать о том, чтобы стать геем. Однако вскоре мольбы его были прерваны вернувшейся ведьмой, которая, как только вошла в комнату и закрыла за собой дверь, сразу же превратилась в кошку, и тут же потребовала, чтобы Аарон покинул свое убежище.