Читать книгу - "Современная английская повесть - Стэн Барстоу"

— Далеко путь держите?

«Чем дальше, тем лучше, — промелькнуло в голове у мистера Фезерстоуна, — желательно на край света».

— К вечеру будем в Солсбери, — ответил Нигглер. — Спешки у нас особой нет.

Мистер Фезерстоун сидел в кабине с закрытыми глазами и чувствовал, что вот-вот лишится сознания.

— Едем строго по графику.

— Ясно. Ну, надеюсь, там, дальше, дождя не будет.

— Хорошо бы. Тем более что нас ждет знатный ужин.

Если бы у мистера Фезерстоуна достало сил, он бы застонал. Но он просто продолжал сидеть, притворяясь, что спит, и с тоской, ошарашенно слушал, а Нигглер стоял себе как ни в чем не бывало, старательно свертывал цигарку, медленно проводил по бумажке толстым шершавым языком и небрежно ронял:

— Уж больно ваши курочки близко от дороги находятся. Лисы их не потаскивают? Я про двуногих лис говорю.

— Да нет, пока не жалуюсь.

— Я ведь почему спрашиваю-то, — продолжал Нигглер, — когда мы подъехали, тут стоял «форд-зефир» и в нем было двое. — Возвысив голос, он непринужденно обратился к мистеру Фезерстоуну, желая вовлечь в беседу и его: — Так ведь, мистер Фезер?

Мистер Фезерстоун едва не вывалился из кабины. Сиплым, чужим голосом, заикаясь и запинаясь, он пролепетал, что да, действительно, он, кажется, заметил что-то подобное; при этом он открыл глаза и увидел, что Нигглер стоит рядом с фермером в резиновых сапогах и глядит на него так проникновенно, так доверительно, будто готовится сделать какое-то важное признание.

— Что-то очень уж быстро они улизнули, не понравилось мне это, говорил Нигглер. — Я давно по дорогам-то колешу, глаз у меня на людей наметанный, сразу вижу, если кто задумал что неладное, уж вы мне поверьте. Так один из этих голубчиков вышел из лесу с мешком.

— Вот оно что, спасибо, что предупредили…

— Они вон в ту сторону поехали, — продолжал Нигглер, залезая в кабину и указывая свободной рукой назад. — Рванули с места и на бешеной скорости свернули с дороги. Я еще сказал: ой занесет их, да и вообще лихачество до добра не доводит. Верно, мистер Фезер? Вы, помнится, со мной согласились.

Мистер Фезерстоун слабо прошелестел, что он действительно тогда согласился: занесет их. «Боюсь, не только их занесло!» — с отчаянием пронеслось у него в голове.

Нигглер завел двигатель. Мистер Фезерстоун уже собрался возблагодарить господа, однако Нигглер высунулся из кабины и принялся добродушно, словоохотливо сообщать фермеру в резиновых сапогах дальнейшие подробности:

— Мистер Фезер — студент. Едет со мной аж до самого Пензанса. У него там тетушка живет. Хорошо, есть с кем словом перекинуться.

Нигглер включил было скорость, однако решил, что надо получше раскурить цигарку, и снова выключил передачу. Кабину наполнил едкий махорочный дым. Мистер Фезерстоун снова закрыл глаза и как сквозь сон услышал слабый сорвавшийся крик молодого петушка в загоне; он мгновенно похолодел от жуткой фантастической мысли, что лежащие в кузове цыплята ожили каким-то неисповедимым путем и теперь пытаются рассказать о постигшей их судьбе.

— Ну, всего наилучшего. — Мистер Фезерстоун подумал, что в жизни своей не слышал слов прекраснее. Опять скрипнул рычаг скоростей, и машина — о счастье! — наконец-то тронулась. Однако тут же и остановилась, потому что Нигглер, оказывается, решил сообщить фермеру еще одну важную подробность.

— Да, вспомнил! — радостно закричал он. — Я ведь заметил номер того «форда» — ЕКО 461.

Очнулся мистер Фезерстоун от своей полудремоты-полудурмана, как ему показалось, лишь несколько часов спустя, в густом махорочном дыму. Мелкий весенний дождик летел в ветровое стекло, и, когда дворники смахивали воду, перед глазами открывалась широкая равнина с меловыми холмами и купами зеленеющих буков. Нигглер что-то мурлыкал себе под нос, машина ровно катила под моросящим дождем, и стрелка спидометра держалась на отметке тридцать пять миль как приклеенная.

Пронзенный сознанием вины, мистер Фезерстоун обернулся поглядеть в заднее стекло, нет ли за ними погони, но Нигглер пресек его размышления на тему петушков, спросив со свойственной ему веселой бесцеремонностью, как он любит, чтобы была приготовлена курица.

— Лично я предпочитаю фаршированных, — добавил Нигглер.

При слове «курица» к горлу мистера Фезерстоуна подкатила тошнота, от «фаршированных» чуть не вырвало. Нигглеру и в голову не приходило, что его собеседник страдает от этого разговора, он смачно облизнулся и причмокнул. Он любит начинить кур луком и потом полить мучным соусом.

— Далеко еще до Солсбери? — услышал мистер Фезерстоун свой слабый, бесцветный голос.

— Миль пятнадцать. К шести будем.

— Пожалуй, в Солсбери я с вами распрощаюсь.

Нигглер обиженно возразил, что даже слышать об этом не желает. До Пензанса еще ехать и ехать. И потом, они решили заночевать в Солсбери, вместе поужинать, а теперь что получается?

— Видите ли, дело в том, что я…

— Ну в чем, объясните, — подхватил Нигглер. Он ловко свертывал вторую цигарку одной рукой. — У меня там приятельницы живут. Две старушки. Я часто у них ночую. Денег, конечно, с меня не берут.

— Большое вам спасибо, но я…

— Да в чем загвоздка-то?

Мистер Фезерстоун был волей-неволей вынужден себе признаться, что сам не знает в чем. В кармане у него лежало четырнадцать шиллингов с мелочью, а один только билет до Пензанса стоит больше четырех фунтов. Да тут еще дождь, попробуй найди сейчас попутную машину. К тому же дешевый ужин и бесплатный ночлег дали бы ему немалую экономию.

— Ужин будет тоже бесплатный, — сообщил Нигглер. — Его старушки приготовят. Вернее, не старушки, а я.

На мистера Фезерстоуна снова накатила тяжкая дурнота.

— Как, неужели вы хотите угощать этими курами кого-то еще? — пролепетал он.

— А как же! Для того я их и поймал. Я всегда стараюсь привезти им парочку кур или фазанов. А то и гуся, если удастся.

Мистер Фезерстоун сидел не шевелясь и глядел прямо перед собой на холмы, на движущиеся дворники, на дождь.

— Курить хотите? — предложил Нигглер. — Я вам сверну.

Мистер Фезерстоун, заикаясь, вежливо отказался от цигарки. Нигглер с привычной ловкостью раскурил свою, наполнив кабину густым, смрадным дымом, и обратился к мистеру Фезерстоуну с добродушным, чуть ли не отеческим укором:

— Вы, я вижу, из-за петушков переживаете. Ну и зря. Они сослужат людям добрую службу. Я ведь о других забочусь, понимаете? Вот поглядите, с каким удовольствием мои старушенции будут косточки обгладывать, и поймете. Поймете, что я сделал истинно благое дело.

— Но вы признались, что крадете птиц постоянно, — возразил мистер Фезерстоун. — Вы не боитесь, что вас поймают?

— Да, тогда-то вам станет ясно, что я сделал истинно благое дело, повторил Нигглер. — Доставил людям радость. И сердце ваше тоже возрадуется.

Мистер