Читать книгу - "Дорога перемен - Джоди Пиколт"

— Нужно возвращаться, — говорит мама, но в ее голосе не слышно уверенности.

Когда мы только приехали сюда, Сэм не желал иметь ничего общего с моей мамой. После того фиаско со стрижкой овец — отвратительное первое впечатление — он сказал Хадли, что моя мама из тех городских штучек, которым нужно еще многому учиться у реальной жизни. И когда Хадли рассказал об этом мне, а я маме, она фыркнула и ответила, что яблочная ферма у черта на куличках не есть настоящая жизнь.

А со вчерашнего дня они стали всюду появляться вместе. Когда я увидела их первый раз — поверить не могла: я решила, что мама считает Сэма настоящим мужланом и хочет сама в этом убедиться. Если честно, я не обратила на него особого внимания. Я была с Хадли — мы с ним сразу поладили, но потом, после вчерашнего вечера, кто знает, что из этого выйдет. Хадли был таким обаятельным. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь занимался тем, чем занимался Хадли: выращивал саженцы, из необработанной древесины выстругивал доску, строил вещи, которые простоят века. Он был потрясающим.

Просто невероятно! Все это время, осознанно или нет, моя мама влюблялась.

— Мне кажется, тебя влечет к Сэму, — озвучиваю я свои мысли вслух.

— Да брось ты! Я же замужем, забыла?

Я недоуменно смотрю на маму.

— А ты еще помнишь?

Я не стала бы винить ее, если бы она даже и забыла. Я с трудом могу вспомнить лицо отца, а у меня намного меньше причин сбежать от него. Когда я напрягаюсь и пытаюсь его припомнить, вижу только широко распахнутые глаза — голубые и невероятно уставшие. Его глаза и морщинки вокруг рта (но не сам рот) и пальцы, сжимающие ручку. Вот и все — все воспоминания за пятнадцать лет.

— Разумеется, я не забыла, — раздраженно бросает мама. — Мы с твоим отцом женаты уже пятнадцать лет. Разве замуж выходишь не по любви?

— Это ты мне ответь.

При этих словах мама останавливается как вкопанная.

— Конечно, по любви. — Она произносит это очень медленно. Такое впечатление, что она пытается себя в этом убедить. — Сэм для меня просто друг. — Она машет рукой, словно отмахиваясь от всего, что сказала. — Мой друг, — повторяет она, а потом смотрит на меня с таким смущением, что мне кажется: она напрочь забыла, что разговаривает с дочерью. — Я всего лишь хотела, чтобы ты знала, как обстоят дела.

— Что ж, ценю твою откровенность, — отвечаю я, пытаясь не рассмеяться. Представить не могу, что она хочет от меня услышать! — Мороженое сейчас растает.

Она хватает меня за руку и тянет к кассе. Я сбрасываю ее руку, потому что на нас смотрит Хадли.

— Мама, пожалуйста, мне же не три года.

Я подхожу к Хадли и предлагаю ему попробовать свое мороженое. Он улыбается и усаживает меня к себе на колени, а сам проводит языком вдоль края конуса подтаявшего сока. Заканчивается все тем, что мы меняемся стаканчиками, потому что я, как ни крути, не люблю замороженный сок.

Мама стоит практически по диагонали от нас. Она кормит Сэма из своего стаканчика, а Сэм ее — из своего. Он не рассчитывает расстояние и тычет ванильным мороженым маме в нос. Она хохочет и пачкает Сэму подбородок. Глядя на них, невозможно сдержать улыбку. По-моему, она ведет себя как ребенок. Ведет себя, как я.

К Щучьему пруду мы с дядей Джоли и Хадли едем на заднем сиденье пикапа. На этом пруду — всего в нескольких километрах от сада — Сэм в детстве учился плавать. «В пятидесятых годах, — кричит он из кабинки водителя, — это был единственный пруд в округе». Именно там можно было увидеть заросли кувшинок, в которых кишит рыба. Но потом местные жители вырыли рядом с прудом огромную дыру, засыпали дно песком и построили пирсы. Летом можно приезжать сюда всей семьей и за определенную плату плавать, где захочется.

Стоит отличный воскресный день. Металл в кузове от солнца облупился, и мы сидим на своих футболках. Ветра почти нет, но если постараться, то можно уловить легкое движение воздуха. В нем витает запах удачи.

— Мне кажется, тебе понравится это место! — Хадли пытается перекричать визг шин. — Никаких тебе подводных течений.

Может быть, даже мама искупается. Я всегда считала, что она не купается из-за океанического течения. Откровенно говоря, она пришла в восторг от идеи устроить пикник. Сама собрала поесть и постоянно твердила о том, как хорошо будет немного освежиться.

Солнце припекает мне макушку. Я на минуту приподнимаю голову и щурюсь от солнца.

— Волосы горячие, как огонь, — говорю я Хадли и заставляю его прикоснуться к своей макушке.

Дядя Джоли, который взял с собой укулеле[4], пытается наиграть первые аккорды «Звездного пути на небеса». Ему удалось подобрать правильные ноты, но звук напоминает тоскливые гавайские напевы. Как по мне, это мало похоже на колыбельную, но Хадли под нее засыпает. Его голова лежит у меня на коленях. Всю дорогу дядя Джоли фальшиво наигрывает «С днем рождения», основную тему к мультфильму о Микки-Маусе, «Синий бархат», «Повернись и кричи».

Сэм сворачивает куда-то в заросли, и перед нами сначала открывается грязная тропинка, а дальше — настоящая дорога. Заканчивается она железными воротами с ржавыми петлями.

— Пару лет пытались запирать ворота на ночь, — кричит нам Сэм, — но ребятишки постоянно перелазили через забор и устраивали вечеринки на пляже. Когда ворота прекратили запирать, они перестали приходить.

Проснувшийся Хадли замечает:

— Потому что перестало быть весело. Хочется хулиганить там, где нельзя.

Сэм высовывает голову из окна, пытаясь разглядеть лицо Хадли.

— Ты раньше тоже сюда бегал? — смеется он. — Похоже на то.

Сэм с мамой несут емкость с водой в пруд для охлаждения, а я беру полотенца, «Тетрис» и желтый мяч для игры в баскетбол. Дядя Джоли несет укулеле. У зеленого столба Сэм пишет свою фамилию на дощечке.

Пруд намного больше, чем я себе представляла. Он практически идеальной квадратной формы, но с другой стороны — это дело рук человеческих. Бок о бок с искусственным водоемом находится настоящий пруд, Щучий, и он настолько огромен, что я не вижу противоположного берега. У большого пруда стоят два катера «Санфишер», заляпанная грязью лодка с веслами и железная гребная шлюпка. На всех маркировка АЩП — ассоциация Щучьего пруда.

Сзади ко мне подходит Сэм.

— Можно взять одну из лодок, если они не заняты. — Он поворачивается к маме и указывает на места, где двадцать лет спустя после создания искусственного водоема уже ничего не осталось. — Там раньше была вышка для прыжков с трамплина. И посмотри туда. Второй пирс не всегда подходил к берегу. Раньше, если нужно было на него попасть, приходилось добираться вплавь. А маленьким детям каждое лето надо было сдавать экзамен, чтобы получить разрешение заплывать за буйки.