Читать книгу - "Внезапное богатство - Роберт Левелин"

– C'est ferme,[1]– сказал старик.

Майлз не понимал по-французски, сколько бы старик ни говорил. Майлз достал из чехла свой проигрыватель компакт-дисков CD «Walkman» и вытащил из ушей крошечные наушники. Он слушал диск «Коррс» на пути к замку. Он понимал, что это была слюнявая романтическая музыка, рассчитанная на мужчин за тридцать, привлекавшая их противоречащим нормам морали обещанием легкого флирта с молодыми незнакомками. Майлз также понимал, слушая песню «Все равно никогда тебя не любила», что должен бы ощущать душевный подъем оттого, что свободен от Донны с ее «зависаниями». Но пока эта мысль лишь помогала ему крутить педали в привычном ритме.

Он смотрел на старика и гадал, что же ему делать. Майлз не собирался начинать громко и медленно говорить по-английски в надежде, что француз поймет его. Старик смотрел на него без какого-либо явного выражения на лице.

– C'est ferme, monsieur, – повторил он.

Майлз улыбнулся.

– Я приехал, чтобы встретиться с Ma… – фраза была прервана неожиданным появлением другого мужчины со стороны здания.

– Вы Майлз? – спросил тот. Майлз развернулся и посмотрел на него. Здоровенный мужик, высокий и крепкий. Майлз настороженно кивнул.

– Вам сюда, – сказал мужчина со слабым акцентом.

Он сопроводил гостя к замку. Узкая дорожка вела вдоль высокой каменной стены, с другой стороны, всего в полуметре от нее, начинался крутой обрыв. Воздух был наполнен стрекотом сверчков. далекое солнце светило жарко. Место выглядело прекрасно. Мужчина распахнул перед ним древнюю деревянную калитку, и Майлз вошел.

Внутри перемена была разительной. Пройдя вдоль рва, по пути осматривая неприметные фермерские наделы земли, он вошел в благоухающий сад, защищенный со всех сторон живописным зданием и высокой стеной.

Мужчина, не говоря ни слова, подошел к двери и вошел в дом. Прислонив велосипед к увитой плющом стене, Майлз последовал за ним.

В помещении, когда его глаза привыкли к свету, гость обнаружил, что находится в старой кухне огромных размеров.

– Привет, я – Марио, – сказал маленький темноволосый человек, сидевший в потертом кожаном кресле возле каминной решетки. – Вы – Майлз?

– Да, – ответил он, стараясь, чтобы получилось как можно беззаботней.

– Я о вас ничего не знаю, Майлз, – сказал Марио, предлагая ему один из стульев. Майлз заметил, что с рукой Марио, похоже, что-то было не в порядке. – Я не предупрежден, не вооружен. – Он улыбнулся, а Майлз так и не понял, говорил ли хозяин о своей скрытой под пледом руке, или вообще. – Вам нечего бояться, у меня нет плана решения ваших проблем.

Если английский и не был его родным языком, говорил он на нем очень хорошо, бегло, с американским акцентом. Майлз кивнул и снял свои шлем и перчатки, развязал шнурки велосипедных туфлей и снял их, отстегнул светоотражательныи знак и снял жилетку. Гора одежды возле его кресла оказалась внушительных размеров.

– Непростое это дело – спешиваться с вашего велосипеда, – сказал Марио с улыбкой. – Теперь, перед тем, как двинуться дальше, мы должны оговорить размеры моего гонорара. Я беру пять тысяч евро за первую консультацию, это устраивает?

– Вполне, – ответил Майлз. Он порылся в карманах своей куртки и выудил бумажник, из которого достал черный прямоугольник пластика, свою карту «Амекс». Она была преподнесена ему в банке с большой помпезностью, ибо предоставляла практически неограниченный кредит в любой точке мира.

– Хорошо, – сказал Марио, также вытащивший маленькую коричневую кожаную сумочку из-под своего кресла и вынувший из нее переносной кардсвип. Он провел кредитной картой Майлза по нему и набрал несколько цифр перед тем, как показать экран гостю. На нем была надпись Є 5000. Майлз кивнул, и Марио нажал другую кнопку, сунул маленький аппарат обратно в сумку и вернул карту.

Двое мужчин сидели в полном молчании довольно долгое время. Майлз был удивлен тем, что его это нисколько не смущало. Он просто расслабился и положил мягко руки на колени. Кроме того, он все еще приходил в себя после долгой поездки. Он оглядывал помещение, заметив, что мужчина, который привел его сюда, исчез, затем снова посмотрел на Марио, выглядевшего совершенно безопасным. В нем не читалось никаких признаков скрытой агрессивности или недоброжелательства. Он ничем не отличался от психотерапевта Донны, которую Майлз видел лишь один раз на открытии галереи иллюстраций к «Милки».

Майлз гадал, что же Марио скажет первым делом. Возможно, что он вообще ничего не скажет, они просто посидят в молчании с часик, затем Майлз наденет велосипедистские доспехи и уедет, облегчив свой счет на солидную сумму.

– Вы могли заметить, что я выгляжу немного уставшим. Я вот уже почти тридцать часов держусь без сна. Я гулял по прекрасному саду, разрабатывая эксперимент, пытаясь найти решение проблемы. А все потому, Майлз (очень немногие психотерапевты признали бы такое перед клиентом), что я не знаю, что делать.

– Что вы имеете в виду?

– Травматическая терапия больше не помогает.

– Что?

– Она не срабатывает, Майлз. Я выяснил это прошлой ночью.

– Ладно, зачем тогда вы заставили меня проделать весь этот длинный путь сюда?

– Я не тащил вас сюда, Майлз, вы сами приехали. Я просто предоставил вам информацию.

– Не могу поверить в то, что вы мне все только что сказали! Вы говорите мне, что это не действует?

– Вы сердитесь, Майлз? – мягко спросил его Марио.

Майлз поднялся и начал ходить по комнате.

– Ну, нет, наверное, я просто не совсем счастлив, – сказал он, хватая себя за запястье и считая пульс.

– Немного выше нормы… может быть, я сержусь, сам не знаю.

– Потрясающе, – сказал Марио.

– Мне нужно быть в Лондоне, работа ждет. Завтра прибывает один из самых важных клиентов, а мы не готовы к его встрече. О чем я думал, отправляясь сюда? Наверное, я сумасшедший. – Майлз стоял посреди зала с поникшей головой и сведенными от напряжения плечами. Марио наблюдал за ним. Он улыбался.

– Это хорошо, что вы сердитесь, Майлз, ибо я понял, почему травматическая терапия не смогла помочь другим людям. Позвольте мне объяснить это вам.

– Для человека, утверждающего, что он не занимается словесной психотерапией, сказанное вами за последний час имело значительный эффект.

– Хотите верьте, хотите нет, но у меня сейчас кризис, – сказал Марио, может быть, немного резко. – Ясно?

Он зло смотрел на Майлза и казался по-настоящему расстроенным. Разве могут себя так вести психотерапевты?

Марио продолжал:

– Дело всей моей жизни рухнуло, но все же есть луч надежды в конце длинного тоннеля. Вот какой мне кажется ситуация, и меня это сильно волнует. Сядьте, пожалуйста.