Читать книгу - "И как ей это удается? - Эллисон Пирсон"

— Больше так не делайте, — прошипела она. — А то у меня животик заболит.

Мы больше и не делали.

08.17

Несмотря на мое особое распоряжение, из «Пегаса» снова прислали «ниссан-санни». Уровень сырости в этой машине вполне позволяет выращивать на заднем сиденье шампиньоны. Подоткнув светло-серую юбку от Николь Фари и напрягая ягодичные мышцы, я как-то умудряюсь зависнуть в паре дюймов над плесенью.

В ответ на просьбу попробовать найти покороче путь до больницы таксист врубает такую штормовую музыку (не этот ли жанр носит название гангста-рэп?) и на такую мощь, что у меня всю дорогу трясутся щеки.

После провальной предрождественской попытки дружеской беседы я не намерена снова общаться с Уинстоном, но, когда я вываливаюсь из салона, он оборачивается и выдает напутствие вместе с облаком желтого дыма:

— Надеюсь, у них найдется для вас средство посильнее, леди.

Наглец. Что он, спрашивается, имел в виду? Встреча с доктором настроения не улучшает. Мне и нужно-то от него всего лишь пополнить запас противозачаточных пилюль, однако доктор Добсон жмет кнопки клавиатуры, монитор начинает мерцать зловещим зеленым светом, и я чувствую себя главарем мафиозной группировки, объявленным ЦРУ в международный розыск.

— Так-так, миссис Шетток, похоже, вы не сдавали мазок уже… очень давно. Сколько времени прошло?

— В девяносто шестом я пыталась сдать, но вы разбили пластинку. То есть не вы лично, конечно. Мне сообщили из больницы, что пластинка разбилась при перевозке, и попросили прийти еще раз. Но я ведь сдавала! И вообще, у меня мало времени, будьте так любезны, выпишите рецепт.

— За четыре года у вас не нашлось времени сделать повторный анализ? — Бассет-хаунд в человеческом обличье, доктор Добсон неизменно обволакивает вас тем влажным, исполненным тоскливой любви взглядом, что отличает собак и эскулапов.

— Как вам сказать… Не нашлось. Видите ли, это целая проблема: пока дозвонишься — вечность пройдет, висишь на телефоне, ждешь, когда кто-нибудь трубку возьмет…

Палец доктора Добсона скользит вниз по экрану и замирает в центре.

— А двадцать третьего марта прошлого года вы дозвонились, но не пришли и не предупредили.

— Тайвань.

— Прошу прощения?

— Я была на Тайване. Трудно, знаете ли, предупредить, что не придешь на прием, если ты находишься в другом полушарии. К тому же вряд ли дежурная в регистратуре посреди ночи снимет трубку. Разве что из чистого любопытства.

Доктор нервно терзает узел галстука мутно-песочного цвета.

— Понятно, понятно, — кивает он. Ни черта ему не понятно. — Полагаю, было бы неразумно с моей стороны выписать вам рецепт без результатов анализа, миссис Шетток. Правительство, как вам, должно быть, известно, занимает весьма активную позицию в профилактике заболеваний шейки матки.

— По-вашему, правительству выгоднее, чтобы у меня появился третий ребенок?

Доктор печально качает головой:

— Не совсем так. Правительство считает необходимым помогать женщинам избегать смертельных заболеваний, которые можно предотвратить с помощью простейшего анализа.

— А мне нужно предотвратить появление третьего ребенка — оно для меня смертельно. (Боже, не верю собственным ушам. Что ты хотела этим сказать, Кейт?)

— Не надо так расстраиваться, миссис Шетток.

— Я не расстроена. (Неужели? Что ж ты так верещишь, Кейт?) Я всего лишь пытаюсь вам объяснить, что я деловая женщина, у которой уже есть двое малышей и которая хотела бы, если не возражаете, на этом пока остановиться. Очень прошу, выпишите пилюли.

Доктор что-то медленно выводит в своем журнале видавшей виды авторучкой с засохшей чернильной соплей на кончике пера, от которой под каждым словом тянется жирная черта. Затем интересуется невесть какими симптомами.

— Симптомы?.. Но я не больна.

— Спите хорошо? Как у вас со сном?

В первый раз с шести утра, когда появилась Фэй, я нахожу в себе силы изобразить улыбку.

— Как со сном, говорите? Моему сыну одиннадцать месяцев, и у него режутся зубки. Сцена сна не из этого спектакля, вы согласны?

Доктор реагирует на шутку утомленной улыбкой, со скобками морщинок по обе стороны рта. До меня вдруг доходит, что многострадальная маска давно заменила ему лицо. А кто страдает больше, чем врачи? Кто видит столько боли?

— Как бы там ни было, миссис Шетток, я рад вас видеть в любое время, когда вы сочтете необходимым. Повторяю, в любое удобное для вас время. Я позвоню сестре и узнаю, нет ли у нее возможности принять вас прямо сейчас. Вы ведь можете задержаться на десять минут?

Не могу, но задерживаюсь.

того, Род Тэск пыхтит мне на ухо, что я обязана спасти свою карьеру, отсосав у Джека Эбелхамме-ра. Вы догадались — все в ту же среду. Не стану утверждать, что прозвучал именно этот глагол, но Род определенно сказал «на коленках, моя прелесть».