Читать книгу - "Насилие.ру - Александр Дым"

Не случайно выбиралось и место боя — зимой реки были главными дорогами Руси. По замерзшей воде передвигались войска, вероятность сражений на льду была очень велика. Вспомните хотя бы битву на Чудском озере в 1242 году.

Какое-либо вооружение, усиление ударов с помощью металлических или деревянных предметов категорически запрещалось и строго каралось!

Стоит также рассматривать праздничные бои как комплекс защитных мер, носящих религиозный характер и призванных доказать Богам свою ярость, живучесть, тем самым отгоняя от себя и своего рода навьи силы. Особенно ярко такие обряды отражены в погребальных боях, когда в ходе праздничной тризны по умершему молодые бойцы тешили друг друга кулаками на поминальном кургане. До наших дней этот обряд дошел под названием «царь горы».

Важно также отметить наличие в Древней Руси пласта профессиональных бойцов, участвовавших в судных боях.

Два бойца нанимались к неподелившим что-либо сторонам. Правой признавалась та сторона, чей боец побеждал в рукопашной схватке представителя оппонента. В среде таких рубак, которых еще называли охотницкими бойцами, существовали свои собственные школы боя. Как правило, приемы и методы ведения драки различались в зависимости от географического и социального происхождения.

В Твери дрались совсем не так, как в Новгороде, а кожемяка уделял больше внимания борьбе, нежели кузнец. Однако стилей и «школ» боя на Руси не было. Возможно, благодаря этому кулачный бой и сохранился на Руси как живая, а не схематичная, система. Кстати, большинство охотницких, или охотских, людей выходило из среды городских кулачников, не принадлежащих воинскому сословию.

Ну и, конечно, надо сказать о драках за территорию. Такие выяснения отношений особенно характерны для оседлых народов. Весь на весь, село на село, деревня на деревню. Таким образом происходило воспитание у молодежи любви к своей земле, подчеркивались ее ценность и необходимость защищать завоеванное предками жизненное пространство.

Этот обычай уж точно дошел до наших дней. Район на район — подобные побоища еще не потеряли актуальности на просторах России.

Вот интересное свидетельство историка:

«Чужих, пришлых хвастунов (как свидетельствуют о том народные былины) старые богатыри не только обрывали и обругивали, но и жестко наказывали. Попробовал было татарский богатырь на пиру поневежничать: есть по-звериному, пить по-лошадиному и притом еще похваляться и хвастаться, что у него косая сажень в плечах.

На него за то напустили не какого-нибудь храброго богатыря, а мужичонку плохонького, ростом маленького, горбатенького, в полное посмеяние и надругательство. Однако тот татарина из тела вышиб, по двору нагим пустил. Бились они и боролись всякий своим способом (какая же ругань без драки?)".

А русская борьба отличается:

За ножку перепадает,

Из-под ручки выглядает.

Бьет правой рукой во белую грудь,

А левой ногой пинает позади.

Русская борьба — на два манера, по условию и по обычаям: в обхват руками крест-накрест левой рукой через плечо, правой — под мышки или под силки; а затем, как усноровятся: либо подламывают под себя, либо швыряют на сторону и кладут на бок и на спину через ногу. По другому приему — с носка, вприхватку, берут друг друга одной рукой за ворот, а другой не хватать. Лежачего не бьют — лежащий в драку не ходит; мазку (у кого кровь показалась) также не бьют; рукавички долой с рук. В сцеплянке, то есть в одиночной схватке, бой бывает самый жестокий, потому что ведется врассыпную, а не стена на стену, где не выходят из рядов. В единоборстве иногда просто пытают силу: тянутся, садясь наземь и упершись подошвами ног; хватаются руками за поперечную палку и тянут друг друга на себя. Иногда палку сменяют крючком указательного пальца.

Татарская и вообще степная борьба ведется также по-своему: татары хватаются за кушаки и левыми плечами упираются друг о друга; перехватывать руками и подставлять носки не разрешается.

Другой способ (у калмыков) совсем дикий: сходятся в одних портах, без рубашек, кружатся, словно петухи, друг около друга; затем, как ни попало, вцепляются и ломают один другого, совсем по-звериному, даже как будто бы по-медвежьи.

Иной и крепок, собака, не ломится,

А и жиловат татарин, не изорвется.

Русские люди редко кончали споры без драк врукопашную, стена на стену, когда еще не знали огненного боя, а ведались только лучным боем (стреляли из луков). Также стена на стену, на общую свалку хаживали предки наши, когда не устанавливалось ладов и мира между своими, как бывало у новгородцев с суздальцами, у южной Руси с северною, у черниговцев с суздальцами, у новгородцев с чудью и немцами, как теперь бывает на кулачных боях. И нынешние бои как наследие старины представляют расчеты по поводу накопившихся недоразумений и неудовольствий двух противных лагерей. Они и бывают трудноискоренимыми исключительно в старинных городах, где борются два направления: жители, например, одной стороны реки, разделяющей город, мелкие торговцы или пахари — с живущими по другую сторону фабричными.

В наши дни это приняло форму район на район, улица на улицу.

Если не удавалось в старину отсидеться за деревянными стенами в городах и надо было выходить в чистое поле, выбирали для этого реку и становились ратями друг против друга. Суздальцы против черниговцев стояли в 1181 году на реке Влене таким образом две недели, смотря друг на друга с противоположных берегов, и переругивались. Припоминали старые неправды и притеснения, укоряли друг друга племенными отличиями, обращая их в насмешку и раззадоривая. Доставалось и самим князьям-предводителям. Точно так же и под Любечем долго стояли новгородцы противу киевлян и не решались переправиться через реку Днепр, пока первые не были выведены из терпения обидами и грубыми насмешками. Киевский князь Ярослав точно так же в ссоре с тьмутараканьским Игорем бросил в него бранное и оскорбительное слово: «Молчи ты, сверчок!» Начали биться. Битва кончилась победою Игоря, а народ стал с той поры, в посрамление бранчивого, подсмеиваться над ним: «Сверчок тьмутаракана победил».

«С тех дальних, первобытных времен перекоры и всякого рода переругивания, в дешевой форме вызова и задоров, или брань, стали употребляться, подобно слову битва, в переносном значении, для замены слов война и сражение. На самом деле существовал издревле особый порядок. За бранью следовала или свалка врукопашную, или сшибка на кулачки, или даже прямо потасовка, как схватка за святые волоса, и в этом удобном виде поволочка, лежа на земле или стоя на ногах, из стороны в сторону, с боку на бок, пока кто-либо не ослабнет первым. Брань или окончательно решала спор, или разжигала страсти других враждующих до драки, когда они вступали в дело, принимая участие и сражаясь всем множеством. Надо было пройти долгому времени, чтобы великое несчастие народа — оскорбительная зависимость от диких орд — могло благодушно превратиться в насмешливое выражение и шуточный укор: в таком виде обращаются к тем людям, которые беспутно ведут в доме хозяйство и, производя ненужные перевороты, достигают страшной неурядицы и даже полного имущественного разгрома со ссорами, драками и следами боевых знаков в виде синяков, желваков, колотых ран с рассечкой и ушибных подкожных и легких царапин ногтями и т. п. «Где вам с нами биться-ратиться, мужики вы лапотники, деревенщина-засельщина, воры-собаки, голь кабацкая!» А тем временем по полям ходит ветер, все подметает и разносит: брань на вороту не виснет и в боку не болит, а бранят — не в мешок валят. Бывало так, что враждующие соседи досыта наругаются, отведут душу, да на том и покончат и разойдутся: так нередко случалось у новгородцев с суздальцами. Затевать долгие и большие бои было невыгодно, ибо одни без других жить не могли, потому что жили частыми обменами, вели живую торговлю. У новгородцев водились товары на всякую руку, вывезенные даже из-за моря, у суздальцев на зяблую и мокрую новгородскую страну заготовлялся хлеб-батюшко.