Читать книгу - "Неаполитанская мафия. Рассказ щенка - Паскуале Ферро"

Чезаре Павезе

Я продолжала спрашивать себя, как такое возможно, что величественное историческое здание смогло выстоять нетронутым среди декадентских домов из туфа, покрытых плесенью и источающих отвратительные запахи. Крики, сутолока, пронзительные сигналы автомобилей не достигали виллы, все вокруг хранило молчание, останавливалось в безмолвии перед оградой, будто бы невидимая антизвуковая стена блокировала голоса коммивояжеров и мамаш на балконах, в беспокойстве зовущих своих детей.

Внедорожник остановился на площадке, окруженной висячими садами. Девочка аккуратно взяла меня на руки, позвонила в массивный звонок и внутри раздалась песня. Я не могла поверить своим мохнатым ушам — какой кошмар! Мелодия «Фуникули, Фуникула» в качестве музыкального сопровождения всей моей жизни? Огромная дверь распахнулась и полумужчина-полуженщина с выжженными перекисью волосами, в розовом комбинезончике и голубых тапочках приветствовала нас криком:

— Какой хорошенький щеночек, тебе его подарил папа? Как его зовут?

— Паккьяна,[4]— ответила с гордостью Наташа.

— Как? Что? — возмутилась я. — Паккьяна? Что за уродливое имя! Их зовут Вероника, Бабетта, Кэтти — всякие «французские», «американские» имена, — а меня Паккьяна?

Тут я увидела маленькую часовенку, набитую до отказа фотографиями умерших, я направилась к той лампе, что меняла цвет с красного на голубой, а затем на желтый, встала на колени и стала молиться всем святым. Я попросила смилостивиться надо мной, чтобы я не звалась Паккьяной, молилась и рассматривала фотографии детей, подростков, стариков, фотографию Папы, статуэтки святых, но голос Наташи лишь подтвердил горькую очевидность факта:

— Паккьяна! — закричала она, оставив без внимания мои мольбы.

Я выместила всю свою злость в лае, но моя боль не была услышана, и все, что случилось дальше, было еще хуже. С позолоченной лестницы из кованного железа и розового мрамора «Португалия» спустились три орущих мальчишки, окружили девочку и, цепляя ее за одежду, толкая, пытались выхватить меня. Да! Схватить меня, прекрасного щенка, экс Жанну Д'Арк, а в настоящее время Паккьяну.

— Она моя! Отдай ее мне! — канючила, всхлипывая, Наташа.

— Папа, я тоже хочу Жопшира, я тоже хочу Паккьянеллу, — прокричал старший сын.

— Если ты мне не дашь собачку, я пырну тебя ножом! — добавил второй.

— Какое отвратительное имя ты ей дала, Паккьяна! Лучше было бы Паккьялонище! — вмешался третий.

Я пришла в ужас, была просто на грани обморока, но тут раздался голос отца:

— Это собака Наташи, ведите себя хорошо, и потом, сколько раз вам нужно повторять — говорите правильно, а не то мама будет меня ругать!

Я побледнела: я, настоящая принцесса, должна жить среди этих людишек. Тут вступила полуженщина-полумужчина:

— Наверх, наверх, будьте хорошими мальчиками, не пугайте Паккьяну. Ступайте наверх заниматься.

— Не лезь не в свои дела, педрила! — ответил на это третий сын.

Хлесткая пощечина такой силы, что его рыжеволосая голова мотнулась в сторону, эхом отозвалась в коридоре.

— Ее зовут Катена, понятно?.. Никогда больше не позволяй себе называть ее педрилой… Иди наверх делать уроки… И сегодня вечером никаких мультиков по кабельному… Вон!.. Распущенный мальчишка… Прости его, Кате, — он всего лишь ребенок.

Катена пожала плечами, взяла Наташу за руку и повела нас в комнату девочки. Отец прокричал нам вслед:

— Катена, где моя жена?

— Она пошла по магазинам… вы же знаете: синьора Марителла заботится о том, как она выглядит; вы, Дон Дженнаро, должны гордиться, что у вас такая красивая жена!

Катена взяла меня на руки, чтобы отнести наверх. Мы поднялись по лестнице и прошли через коридор с десятью дверьми из красного дерева. На каждой двери — фарфоровая табличка с выгравированными именами, расписанными под акварель. Первая гласила «Синьора Марителла и ее супруг Дон Дженнаро»,[5]на второй — «Первый сын мой, Папина Гордость, Джиджино», на третьей — «Наташа, девочка»; и еще «Рыжий, Марио», «Шалунишка, Винченцо», «Катена»,[6]«Гости и Родственники», «Почетные Гости».

Последняя дверь была открыта, и поэтому я смогла увидеть, что находилось внутри. Вся обстановка выглядела чрезмерно дорогой и роскошной, начиная с кровати с балдахином и заканчивая люстрой из мрамора и червонного золота; в центре комнаты — мумия или старуха из папье-маше. Я не сразу поняла. Я лишь увидела, что эта синьора сидела на троне; табличка на двери поясняла: «Ее Величество Сузумелла».

Катена проводила меня до чуланчика, расположенного прямо под лестницей, которая вела на третий этаж. Она открыла дверь, поставила меня на пол и удалилась, оставив меня, дрожащую, в темноте. Я даже не гавкнула, так как поняла, что в этом доме будет лучше как можно реже подавать голос. Спустя полчаса я услышала, как Катена возвращается, подгоняемая плаксивым и пронзительным голосом Наташи:

— Где мое золотце? Куда ты дела Паккьяну?

Катена открыла дверь. Девочка обняла меня и побежала со мной в сад, к огромной клетке с малазийской тигрицей. Она поставила меня на землю и стала науськивать меня на хищницу.

— Съешь ее… Ну… Давай… хватай эту говеную кошку, сделай из нее котлету! Укуси ее. Паккьяна! Покусай эту сраную тигрицу!

Я сидела не двигаясь, потрясенная тупостью и жестокостью девочки. Наташа снова взяла меня на руки.

— Пакки! — сказала она очень нежно. — Глупенькая ты собачка, но я тебя прощаю, ты еще очень маленькая, но когда ты вырастешь, ты у меня будешь драться с настоящим питбулем.

Девочка уставилась на меня и недоуменно добавила:

— Чего это ты? Описалась, что ли? Ты перепугалась? Ну ладно, не бойся, твоя Наташа расскажет тебе одну сказочку.

Она уселась на скамейку — таких много в городских парках, — положила меня себе на коленки и стала рассказывать.

Жили-были две мышки, у которых был дом у кладбища делле Фонтанелле в районе Санита, место, где много лет назад собирали сходки каморристы,[7]оно служило убежищем для всех их темных делишек. Этих двух грызунов звали: одного — «Кусок дерьма», другую, девочку, — «Малышка». Они по уши влюбились друг в друга, но их семьи были против этого союза. Тогда они решили устроить «любовный побег», поставив своих родных перед уже свершившимся фактом. Так оно и произошло. Влюбленные вернулись домой после побега, и родители были вынуждены уступить и признать их брак. С тех пор дела пошли хорошо, но маг Криккетьелло, доверенное лицо и советник главного бандита квартала в то время, влюбился в «Малышку» и принялся мучить ее, будто Святого Себастьяна. Она же, несмотря на то что была мышкой, повела себя как истинно верная супруга, не отвечая на искушения, привороты и льстивые слова колдуна. Тогда Криккетьелло произнес проклятие: «Ты, „Кусок дерьма“, никогда больше не сможешь полюбить свою жену, потому что ночью ты будешь превращаться в кота, а на рассвете становиться мышью, а „Малышка“ ночью будет мышкой, а на заре превратится в кошку; и так будет продолжаться в семи поколениях». Так оно и произошло.