Читать книгу - "Неон, она и не он - Александр Солин"

Через положенное время она ощутила непривычные признаки, и закрепив их недельным сроком, отправилась среди рабочего дня к гинекологу, который, осмотрев ее, первым поздравил с интересным положением. Она тут же поспешила домой, чтобы дождаться мужа и приятно его ошарашить.

Попав в квартиру, она обнаружила на вешалке его плащ рядом с другим плащом, несомненно, женским. Здесь же находилась его обувь, брошенная вперемешку с чужими женскими туфлями. Почувствовав, как сердце ее сжала незнакомая когтистая лапа, она молча двинулась осматривать квартиру. Уже подходя к той самой комнате с пресловутым общественным диваном, она услышала подсурдиненый женский крик, а приоткрыв дверь, увидела голого Мишку, который короткими кроличьими толчками раскручивал юлу в лоне незнакомой девицы, добиваясь ее непрерывного устойчивого жужжания. Она смотрела на них не в силах уложить происходящее в голове, они же, не замечая ее, надрывались в затянувшейся коде. Она широко открыла дверь и ступила в комнату. Мишка скатился с девицы и, уставившись на жену глупым, передернутым похотью и изумлением лицом, спросил:

«А ты почему дома?»

«Я тебе не помешала? – удивительно спокойно сказала она. – Ну, что же ты, продолжай, не стесняйся!»

И разом потеряв к Мишке интерес, покинула комнату.

Выпроводив девицу, он кинулся к ней с объяснениями. Среди прочих болезненных глупостей, выкрикнутых незнакомым, покрытым красными пятнами лицом, она услышала то, что всегда боялась услышать от него: «Ты никогда меня не любила и к тому же ты фригидная! Ты даже не можешь толком ублажить своего мужа!»

Судя по всему, лекарство от ее напасти он выбрал самое простое, и пока она, обеспечивая их благополучие, пропадала на работе, ублажал себя здесь не первый раз, следуя при этом жалким остаткам благоразумия, чтобы не осквернять их супружескую кровать.

“To u t passе, tout lasse, tout casse” – говорят французы, желая сказать: «Ничто не вечно под луной». Или, следуя дословности: «Все проходит, все надоедает, все разбивается». Кроме того, важно как они это произносят: «Ту пасс, ту лясс, ту касс», отчего простая житейская истина, облаченная в воздушный наряд фонетической гармонии, обретает непреодолимую наскально-философскую печаль. И нет в ней утешения, когда проходит, надоедает и разбивается то, что было нам близко и дорого.

«Ты меня любишь?» – часто спрашивал он, и никогда она.

«Люблю» – отвечала она.

«И я тебя люблю!» – отвечал он.

Любила ли она его? Когда-то она думала, что любила. Но если иметь в виду, что любовь дается нам только раз, то она ждала ее впереди: так, как Володю она не любила никого и уже не полюбит. Тогда что же у нее было с Мишкой? Как ни досадно это теперь признавать, но в ее замужестве было больше расчета, чем чувства. Так что же? Ведь если любовь есть повод для брака, то и брак может стать поводом для любви. И если бы он дал шанс и себе, и ей, очень возможно, что она его полюбила бы. С другой стороны, жене, не обремененной любовью, легче добиваться от мужа желаемого. Она же умела добиваться от него того, чего хотела, кроме одного – верности…

В тот же вечер она сняла и оставила на кухонном столе обручальное и другое, подаренное им при помолвке кольцо. Все прочие ценности-драгоценности она посчитала справедливым оставить себе в награду за верную и непорочную службу этому похотливому чудовищу. За этим последовала череда неприятных и нервных действий, связанных с разводом, дележом имущества, бизнеса и вины. Вышло вот как.

Отец выкупил у ее родителей половину квартиры, которую они, удрученные таким оборотом, уступили без лишних слов. Фирма после дележа наличных и безналичных средств осталась за ней, подержанный «Пассат» перешел к нему, так же, как две поношенные полосатые рубашки, купленные для него в Париже. Она выскоблила из себя его ребенка, рассчитывая выскоблить из памяти и его самого.

«Случись погромы – его бы я прятать не стал…» – сказал ей отец и увез на пару недель на родину, в Первоуральск.

Удивительно ли, что ее история тех лет похожа на скучную книгу, которую не хочется перечитывать.