Читать книгу - "Битва за сектор. Записки фаната - Дмитрий Жвания"

Верблюда я встретил вечером следующего дня на матче основных составов, он проходил в Спортивно-концертном комплексе имени Ленина.

- Ара, ты меня бросил в парадняке! - прошамкал он. - Как ты мог? Так у фанатов не принято…

Я хотел было сказать, что будил его, а он отмахивался от меня, но не стал ничего говорить. От одного вида Верблюда я почувствовал, как откуда-то из глубин желудка в горло поднимается едкая кислая муть. Я кивнул головой и прошел мимо Верблюда. Матч я смотрел на обычной трибуне, на фан-сектор не пошел - не было настроения. «Зенит» выиграл и стал чемпионом. Город гулял всю ночь, все мои приятели-фанаты упились. Фюрер залез на статую Барклая де Толли и декламировал стихи в честь «Зенита». А я поехал домой, как только закончился матч. Я свое отгулял накануне.

«А фанаты - быдло и козлы!» - распевают нынешние ультрас, шутя, конечно, - чтобы высмеять стереотип. Не знаю, когда именно сложился этот стереотип, но двадцать с лишним лет назад такое представление о фанатах было верным. Во всяком случае, те фанаты, по которым судили о движении в целом, вели себя, как настоящие гопники. Но это вовсе не значит, что все они на самом деле гопниками были.

В зенитовской основе одним из самых заметных персонажей был Клоун. Я даже не знаю, чем он привлекал к себе внимание. В принципе - субъект неприметный. В советские годы такие, как он, обычно тусовались у пивных ларьков. Но Клоун не был гопником, он смахивал на спившегося интеллигента: усы, на голове дурацкий «петушок» с надписью Adidas, заношенные штаны, ботинки фабрики «Скороход». Мне Клоун казался мужи-

ком средних лет, но самом деле ему было двадцать восемь - алкоголь старит. Работал Клоун грузчиком.

Он никогда не участвовал в драках, разборках, прыжках, противостоянии с милицией. Но тем не менее пользовался на «грядке» большим авторитетом. Ему прощалась все, даже когда он в состоянии алкогольного помутнения начинал оскорблять других фанатов. Лишь однажды он поплатился за свое шутовство.

Как-то он встретил другого уважаемого фаната по кличке Петруха.

- О, Петруха! Хуй тебе в ухо! - закричал Клоун и тут же получил удар в челюсть - Петруха не принял шутки-прибаутки в отношении своего уха. А Клоун, выйдя из нокаута, отправился в травматологический пункт. Он несколько недель ходил с повязкой на голове, которая придерживала его челюсть, но выделываться не перестал.

Его наглость людей порой обезоруживала. По дороге из Минска мы застряли в Орше и пошли пить пиво в какой-то местный бар под открытым небом. Все были с жуткого бодуна.

Клоун успел сделать всего два-три глотка терпкой желтой жидкости, как его стошнило прямо на стоявшего рядом мужика. Почти сразу Клоун вылил на жителя Орши второй фонтан. От неожиданности мужик не мог ничего сказать, из его рта вылетало только:

- Да ты… ну ты…

А Клоун, проведя ладонью по усам, заявил:

- Блядь, чувак, ну ты и встал - блевануть негде!

Мужик оторопело оглядел Клоуна с головы до ног и отошел, приговаривая себе под нос: «Бывают же уроды».

Клоун исчез из моего поля зрения, как только я расстался с фанатским движением. Но как только я стал оживлять воспоминания о том периоде своей жизни, чтобы написать эти заметки, я его встретил. Двадцать лет спустя.

Он выходил из бизнес-центра, где располагается моя редакция.

- Клоун!

- А, привет! Хорошо, что окрикнул, а то бы я мимо проскочил. Тороплюсь…

Встреча со мной не вызвала у Клоуна бурных эмоций, он прореагировал так, будто в последний раз мы виделись месяц назад, не больше.

- А ты что, работаешь здесь, Клоун?

- Да… привожу сюда документы. Я курьером работаю, в фирме одной. Грузчиком уже тяжело… возраст.

Не хочу сказать, что Клоун произвел на меня впечатление живого мертвеца, выглядит он неплохо для пятидесяти лет.

- На футбол-то ходишь?

- Да, иногда, но не на каждый матч, дорого. А ты - на хоккей?

- Хожу, на каждый матч, в прошлом сезоне даже пять выездов пробил, - ответил я.

- Да, надо будет на СКА сходить, в Ледовый, там же пивасик продают… - Клоун улыбнулся как-то по-кошачьи.

- Ладно, пока. Встретимся…

Хроник - высокий, худой, с длинными жидкими волосами, с мутным взглядом и тупым выражением лица. Правда, я не берусь утверждать, что это выражение лица было для него естественным, мне кажется, он кривлялся. Зимой и летом Хроник ходил в сером плаще, который, наверное, когда-то носил его дед. Звали его Антон, а прозвали его Хроником не из-за того, что он беспробудно пьянствовал (хотя пьянствовал он постоянно), а из-за того, что страдал почечной недостаточностью, а когда напивался, к тому же становился агрессивным. Ко мне Хроник относился плохо, скорее всего, потому, что в Москве однажды огреб от фанатов ЦСКА, и мои армейские пристрастия его раздражали.

В конце 90-х годов я встретил Хроника в трамвае, он работал в бригаде контролеров.

- О, Ара, ты! Читаю твои статьи в «Комсомолке», интересно… А на футбол чего, не ходишь? - видно было, что Хроник был рад встрече со мной.

- На футбол - нет, не хожу, на хоккей иногда вылезаю.

Хроник понимающе кивнул.

Я вышел на своей остановке. Через год мне сказали, что Хроник умер. Он был моим ровесником.

Сейчас я живу в том же доме на Васильевском острове, в котором раньше жил Фильтр. А Фильтр уже нигде не живет, он умер, кажется, от передозировки героином, а, может быть, он просто спился.

В середине 80-х Фильтр был, пожалуй, самым колоритным фанатом «Зенита». Причем колоритным в буквальном значении этого слова. Он надлежащим образом заботился об атрибутике: носил трикотажный сине-бело-голубой свитер, на шею всегда повязывал сине-бело-голубой шарф - тоже трикотажный, на голове - сине-бело-голубая вязаная шапочка. Цыганская внешность делала Фильтра очень похожим на итальянского фаната.

Фильтр не кичился тем, что пробил множество выездов, причем дальних: он ездил за «Зенитом» в Баку, Ташкент, Тбилиси, Кутаиси… Я не помню, чтобы Фильтр «одолжил» у новичка шарф, значок или деньги.

Фильтр дружил с фанатами других команд, несмотря на то, что никогда не отказывал себе в удовольствии поучаствовать в стычках с ними. Драки между «грядками» - одно, а личные отношения - другое, наверное, так размышлял Фильтр. Именно он приютил у себя московского армейца Марину, когда тот скрывался от ментов в Ленинграде. К ментам Фильтр относился подчеркнуто пренебрежительно, всем своим видом показывая, что он их презирает. И он не боялся их. Я много раз видел, как он ввязывался с ними в конфликт. В Минске, когда менты нас накрыли в ночном отстое, только Фильтр и попытался оказать им сопротивление, за что и поплатился: минские менты схватили его за цыганские кудри и несколько раз ударили головой о край полки. Словом, Фильтр был смелым парнем, настоящим фанатом. Я бы сказал - классическим ультра.