Читать книгу - "Холодная гавань - Ричард Йейтс"

Чарльз поспешил заверить ее, что каждый день собирался к ним заглянуть, Грейс, разумеется, тоже, и вот как-то незаметно пролетело несколько недель, но ему хотелось бы думать, что она в этом не видит злого умысла.

Его смущение действительно было коротким, а после принесенных извинений он развалился в кресле и, кажется, почувствовал себя гораздо лучше.

— Чарльз, Эван вам рассказал последние заводские новости? — спросила Рейчел, и на ее милом юном лице читалась нескрываемая гордость: она обращалась к своему тестю запросто, по имени.

Чарльз подтвердил, что он в курсе и новости отличные, а дальше выяснились подробности. Эвана прочили кандидатом в «супервайзеры по запчастям» при сохранении обязанностей механика; новая должность сулила существенную прибавку к зарплате, что делало перспективы инженерной школы чуть более реальными.

Глория пробормотала слова дежурного одобрения и поздравления, но сердце ее осталось равнодушно. «Супервайзер по запчастям» — само название этой должности, как и любой другой, которую ее зять мог бы получить на своем заводе, вызывало у нее отчаянную зевоту; если на то пошло, «инженер-механик» тоже не те слова, при звуках которых у девушки загораются глаза.

Сейчас Глория уже не помнила, что когда-то она видела в Эване Шепарде этакого дьявола во плоти; здесь, в Колд-Спринге, в тесном общении, он производил на нее впечатление серого, скучного человека. И это не переставало ее изумлять, ведь его отца неизменно отличало, судя по всему, врожденное изящество.

— Чарльз, вы всегда такой элегантный, — сказала она. — Это ваш новый летний костюм?

— Нет. — Он одернул пиджак. — Совсем старый. Авось, думаю, еще одно лето проношу.

— По-моему, очень… очень красивый. Я бы даже сказала, шикарный. — Новая мысль заставила ее просветлеть. — А скажите, Чарльз, к вам никогда не обращаются по-военному — «полковник Шепард»? Или кем вы там были?

— Нет, нет, нет, — поспешил он откреститься. — Я ушел в отставку в чине капитана, а это не то воинское звание, которое сохраняется в мирное время.

— Какая прелесть! — воскликнула она. — Капитан Шепард! По-моему, это звучит очень благородно. — Она в упоении повернулась к детям, сначала к одному, потом к другому. — Вы не находите?

— Нет, погодите, — остановил ее Чарльз, стараясь проявлять максимум терпения. — Я попробую вам объяснить. Если в мирное время вы услышите, что кого-то называют «капитан», вы можете быть уверены, что он служил на флоте, понимаете? Не в армии. Потому что на флоте чин капитана гораздо выше, за ним уже следует вице-адмирал, а в армии это довольно скромное звание. Теперь, я уверен, вы меня поняли.

Он уже не помнил, когда последний раз столько говорил, и тем не менее не был уверен, что его поняли, хотя во время его объяснений она согласно кивала. Теперь пришел ее черед.

— Знаете, мне до всего этого нет дела. Лично я, упоминая вас, буду говорить «капитан Шепард». Отныне и вовеки. — И она одарила его кривой улыбкой, показав испачканные помадой зубы.

Ну что делать с такой женщиной? Готовность умереть ради любви у кого-то может вызывать жалость, но чем она хуже любой другой формы умирания?

— Ах, я никогда не забуду тот чудесный вечер на Гудзон-стрит, — сказала она часом позже, когда он, улыбаясь, стоял уже на пороге, умирая от желания поскорей унести ноги. — Все-таки удивительным получилось наше знакомство. Представляете, если бы ваша машина не сломалась именно в этом квартале и вы не позвонили именно в нашу дверь…

Как ни странно, случались в этой большой промозглой гостиной и приятные интерлюдии, моменты взаимного доверия, которые словно обещали лучшие времена.

— Тебе ведь уже шестнадцать, Фил? — однажды спросил его Эван.

— Точно.

— Значит, тебе пора обзавестись водительскими правами. Они вас там учат вождению? В вашей школе?

— Нет, таким вещам они… нет, не учат.

— Ну, это дело нехитрое. Хочешь в субботу потренироваться?

— Конечно, — сказал Фил. — Я с радостью, Эван, если у тебя есть время. Это было бы здорово.

Обычно по вечерам, придя с завода, Эван спешил уединиться с женой наверху, до ужина, но сегодня оба сидели в гостиной, где он пил свой виски, и, что примечательно, позволили Филу присоединиться к своим разговорам. Они даже посмеялись, когда он рассказал пару анекдотов. Эван как будто открывал для себя, что он имеет дело с симпатичным умным парнем, а Филу оставалось только надеяться, что никто не заметил регулярных приступов нервного озноба, заставлявших его обнимать себя за плечи, словно от холода. Скорее всего, ничего этого не было бы, окажись Глория рядом, но сегодня был ее черед готовить ужин.

— Стало быть, заметано, — сказал Эван. — В субботу, сразу после ужина, садимся в машину и… постой, вот черт. В субботу же меня здесь не будет.

На лицо Рейчел набежала тень. Раз в две недели Эван проводил весь день с дочерью.

— Ничего, поездим в другой раз, — сказал Фил. — Спасибо тебе, Эван. Я всегда с удовольствием. — Если они начнут что-то делать сообща, по-дружески, ситуация может радикально измениться; и вообще, у Фила играла кровь при мысли о том, что он, как взрослый, водит машину.

Эван с озабоченным видом сощурился, глядя на циферблат, зато когда поднял глаза, в них засквозило радостное оживление.

— А если прямо сейчас? До темноты еще есть пара часов, если не больше.

— Как скажешь, Эван. Если ты не очень… устал и все такое.

— Все нормально, не бери в голову. — Эван допил виски и поставил стакан на столик. — Дорогая, положи-ка нам в дорогу два пива, и будем считать, что мы во всеоружии. Нет, четыре пива. Или лучше шесть.

— Слушаюсь, сэр. — Рейчел встала и ушла на кухню. Фила порадовало ее воодушевление, но слишком уж оно было откровенным. Если бы она умела хоть немного скрывать свои чувства, его бы это меньше напрягало.

Они с Эваном стояли в дверях в одинаково расслабленных позах, засунув за ремень большой палец, когда Рейчел вышла с тяжелым бумажным пакетом, в котором позвякивали бутылки.

— Держите, джентльмены, — сказала она. — Веселитесь.

Но тут за ней следом в комнату вошла Глория с озадаченным даже больше обычного выражением лица и спросила:

— Что происходит?

— Урок вождения, — объяснила Рейчел.

— А! — Свободной рукой она изобразила аллегорическую фигуру Страх: тыльная сторона ладони прижата ко лбу, растопыренные пальцы безжизненно повисли наподобие сломанного крыла. — Я надеюсь, Эван, ты будешь остерегаться?

— Остерегаться чего?

— Вы можете считать меня глупой женщиной, но я смертельно боюсь машин. И всегда боялась.

Фил, кажется, готов был сгореть от стыда, наблюдая за ее театральными жестами, тем более что следующий пасс нетрудно было предвидеть, но он все же досмотрел этот спектакль до конца: Глория взяла себя за левую грудь.