Читать книгу - "Пограничная зона - Мари-Сисси Лабреш"

— Саффи… ты меня пугаешь. Пугаешь, потому что мне чудится, что я встретила собственного двойника и что ты убьешь меня, чтобы занять мое место. Некоторые племена верят — если человек увидел своего двойника, значит, скоро умрет. Я, вообще-то, не прочь помереть, но не сию секунду. Мне нужно приготовиться, ты понимаешь?

Нет, она не понимает, и мои слова ее пугают.

— Саффи, прошу тебя, читай между строк. Попытайся понять смысл моих слов: у меня в животе — пустота, и эту пустоту я заполняю чем ни попадя. В основном — всякой мерзостью. Потому-то мне всю дорогу и страшно. Поэтому я боюсь тебя. Ты — героиня историй, которые я выдумываю. Ты их напитываешь, наполняешь смыслом. Хочешь знать, на что они похожи, эти мои сказочки? Это трагедии, и дело в них всегда принимает дурной оборот, и конец тоже всегда один — как в фильмах ужасов. А меня всегда уродуют в них до неузнаваемости, и мучают, и убивают.

Этого она тоже не понимает. Смотрит тупо, как бабушка всю неделю смотрела. Как это ты не крала денег?! Я же знаю, что ты все время шастаешь в мою комнату. Какие же злые у нее бывают глаза, у моей бабушки-старушки! А уж когда погода хмурится и по небу тяжелые тучи ползут, взгляд у нее становится и вовсе ведьминский. Да-да, я точно знаю, это ты их украла. Я вот только спрашиваю себя — почему ты все время желаешь мне зла? Хочешь меня уморить, как мать уморила?

На улице мокрядь, на сердце у меня тяжело. Да нет же, нет, бабуля! Ничего я не крала. Но она мне не верит. И никогда не верила. Не верит, что я в пять лет не била маму, когда она попыталась сбежать. Не верит. Ну да, я побила мать, но не нарочно. Клянусь! Не специально. Мама хотела пойти за бабушкой — та вышла купить молока — в одних носках, а дело было зимой. Бабушка тогда велела мне: Не позволяй ей выходить. Ее может сбить машина. Мне было до ужаса страшно, а она была такая сильная! Как все сумасшедшие… Вот я и кричала: «Нет! Стой, мамочка! Нельзя, не ходи!» Но бабушка мне не поверила — как не верит, что я не брала эти триста долларов.

— Саффи, давай устроим праздник, согласна? Мне так хочется повеселиться!

Я поднимаюсь, вставляю диск в CD-плеер. Ставлю громкость на максимум. «Смэшинг Пампкинс» на радость соседям! Пусть беснуются! Ничего страшного. Хоть почувствую себя живой. Я прыгаю по комнате. Танцую. Завожу себя. Хочу раствориться в воздухе. И Саффи прыгает. Сама не понимает почему, но прыгает.

— Алле, Саффи! Мне хочется оторваться по-крупному, сотворить что-нибудь этакое…

Она улыбается. Я чувствую — ей начинает нравиться эта игра в крошек-малышек. Я достаю из шкафа бутылку вина, которую поставила туда на случай, если…. На всякий случай. Мы с Саффи пьем вино, на сей раз — каждая из своего стакана. Пищевод — не соломинка… Потом я наливаю ванну. И мы пьем красное вино, лежа в горячей воде. Впервые за неделю мне по-настоящему хорошо. Сижу в ванне, весь свет погашен — весь, кроме большого фонаря, заливающего золотым светом мое маленькое королевство. Черт, как же красиво! Я молюсь, чтобы подобные моменты случались в жизни как можно чаще. Юбер Акен мечтал о вечном оргазме — именно в этот момент он был счастливее всего. А для меня наивысшее блаженство — пить вино, лежа в горячей ванне.

Мы с Саффи сравниваем наши груди — это почти так же смешно, как сравнивать шары в боулинге. Забавная игра. Ее сиськи и правда похожи на мои, может, чуть помассивней. Это возбуждает. Я протягиваю руку, дотрагиваюсь. Она ничего не имеет против. В том-то и проблема с Саффи, что она никогда не возражает. Но и сама ничего не предпринимает. Не проявляет инициативы. Что ж, ладно…

После ванны мы роемся в моем шкафу, выбирая одежду, и решаем надеть черные прозрачные коротенькие рубашонки. Смотримся в зеркало, изображаем шлюх. А что, есть перспектива…

— Слушай, Сисси, у меня идея: надо нам снять на двоих богатенького старичка. Денег бы заработали, как думаешь?

— А еще можно ограбить банк. И денег больше, и хлопот меньше!

— Ну чего ты глупости болтаешь?

— Ты уже трахалась с кем-нибудь, кого не любила?

— Нет.

— Может, попробуешь — поймешь, что это вовсе не так забавно…

— А у тебя что, большой опыт по этой части?

Мы ложимся в постель и слушаем музыку — другую пластинку: Nine Inch Nails. Я напеваю Саффи на ухо: он прижал пистолет к лицу… Баанг! Так много крови из такой маленькой дырочки… И еще: сейчас я причиню себе боль, чтобы убедиться, что по-прежнему способна чувствовать.

Ей это нравится. Она улыбается. Смеется, подхихикивая. Эта девка меня возбуждает. Я вся мокрая. Если так пойдет и дальше, я буду повсюду оставлять за собой лужи, растекусь, прольюсь дождем.

Саффи смотрит на меня огромными коровьими глазами. Ее длинные ресницы похожи на протянувшиеся ко мне мостики. Она ждет. Думаю, я возбуждаю ее меньше, чем она меня. Полагаю, она плывет по течению. Саффи хочет посмотреть, как далеко я могу зайти ради нее. Я тоже играю в эту игру — но с мужчинами. Мне всегда хочется узнать, что они готовы для меня сделать. Того же хотела и бабушка. Она все время проверяла границы допустимого. И допроверялась — с мамой — до того, что та в один разнесчастный день приняла скопом все свои таблетки, пока я смотрела «Зануд». Может, сейчас бабушка переключилась на меня? Проверяет, на что я способна ради нее, обзывая воровкой? Нет, я не должна думать сейчас о бабушке, не то сердце разорвется.

В тот самый момент, когда мы начинаем заниматься любовью — я ласкаю Саффи, а она широко раздвигает ноги, — входит мой так называемый любовник. Он не должен был сегодня вернуться. Предполагалось, что он останется дома у своих родителей еще как минимум неделю. Но он входит и застает меня «на месте преступления»: так сказать, «поймал за руку», которую я просунула между ног Саффи, обмакнув пальцы в ее сок. Он явно успел поддать. И вид у него не слишком счастливый. Но он хороший парень и — на свое несчастье — любит меня. И он проглатывает свою боль. Делает вид, что ему плевать. Поднимает бровь и смотрит на нас добродушно-снисходительно. Саффи, смеясь, торопливо одевается, но я-то вижу — ей не по себе. Она натягивает шмотки, как воровка. Я делаю то же самое. Хотя, вообще-то, могла бы и не одеваться. К чему? Мой вылупился на нас, глаза у него разъезжаются в разные стороны. Какой же он смешной… Впрочем, все мы выглядим нелепо, пытаясь спрятаться в этой огромной комнате. Получается плоховато.

Когда Саффи наконец оделась, наступил тот самый момент, про который говорят: «Тихий ангел пролетел…» Все замерли — словно окаменели, онемели, ослепли. Кисло-сладкий вариант, прямо скажем. Саффи стояла перед моим псевдолюбимым. И они встретились взглядами. Секунд на тридцать. Может, меньше, а может, и дольше, не знаю. Ужасно. Мне больно от этой тишины. Я хотела бы ее разрушить, но мои губы словно склеились. Лицевые мускулы сокращаются, но вхолостую. А в голове у меня стоит крик. Безмолвный крик. Я знаю… они друг друга не любят. Он любит меня. И Саффи — она тоже меня любит. Он ее не любит, но ей насрать. Но в этот самый момент словно из воздуха возникает новая история любви. И главная героиня — совсем другая принцесса.