Читать книгу - "Аромат грязного белья - Михаил Армалинский"

Старые люди работали в коммуне столько, сколько хотели, или вообще не работали и в основном следили за детьми. За очень старыми, которые не могли обслуживать себя, ухаживали более «молодые старики».

Счастливый досуг

У каждого имелась маленькая спальня, где жили по одному. Мужчина и женщина находились в одной комнате наедине только для ебли, которая длилась час-два. А все остальные сборища имели место в общих комнатах, так как, будь они в спальнях, это бы способствовало ненужным привязанностям, против которых выступал Нойс.

Одна из целей библейского коммунизма (так Нойс называл теорию онейдовского бытия) являлось освобождение женщин от рабства. Прежде всего, от мужчин требовалось доводить женщину до оргазма во время совокупления. И это в те времена, когда считалось, что нормальная женщина вообще не должна испытывать наслаждение в сексе, а если испытывает, то она либо проститутка, либо извращенка. Более того, если мужчина в Онейде не доводил женщин до оргазма, его публично корили и учили, как этого добиться, а женщины отказывались с ним спать.

В то же время главенство мужчин над женщинами, интеллектуальное и физическое, признавалось и поддерживалось коммуной, и потому идеи равенства мужчин и женщин не прививались. Женщина рассматривалась как подруга и помощница мужчины.

Мари Крагин, одна из главных Любовей Нойса (и многих других из Онейды), писала и на личном примере демонстрировала, что:

Идеальная женщина – это та, которая имеет только одну жизненную цель – служить любви.

Женщинам не рекомендовалось пользоваться косметикой, красить волосы, носить ювелирные украшения, то есть делать себя слишком привлекательными, – Нойс считал, что это будет перевозбуждать мужчин. Длинные платья тогда считались более эротичными, чем по колено, которые носили женщины в Онейде. Нойс называл длинные платья обманом, быть может, потому, что они скрывали соблазнительный факт женской двуногости, что намекало на нечто между ног. Под короткими платьями женщины носили панталоны, чтобы скрыть ноги, а при длинных платьях ничего не носили, и поэтому их ебать можно было просто – задрав длинное платье, тогда как с коротким платьем надо было ещё возиться и стаскивать панталоны.

Одно платье обычно носили лет пять. Остались свидетельства, что коммуна устыдила девицу за то, что она каждый день надевала новое платье.

Также для простоты женщины носили непривычно для того времени короткие волосы, чему дивились все в округе.

В 1848 году Нойс пришёл к выводу, что пора изложить свои взгляды на половую жизнь систематизированно и письменно. Он учил, что давать наслаждение при совокуплении является искусством, которое выше живописи и поэзии. Нойс написал эссе под названием: Bible Argument; Defining the Relations of the Sexes in the Kingdom of Heaven (Библейское доказательство: как строятся отношения между полами в Царстве Небесном).

В нём Нойс изничтожает моногамию как не угодную Богу. Он риторически недоумевает: каким это таким образом всеобщая любовь, проповедуемая Христом, может быть ограничена в каком-то одном направлении, одним человеком.

Если сексуальное наслаждение наводит непосредственный контакт с Богом (а я ведь об этом тоже писал не раз и не два, см. хотя бы Гонимое чудо), то тогда сексуальный стыд является святотатством. Однако заниматься свободной любовью можно только под руководством такого умника, как Нойс, иначе всё пойдёт наперекосяк, начнётся обыкновенный бардак и всех пожрёт геенна огненная. (А о таком я не писал и писать не буду.)

Нойс хотел с помощью этого эссе убедить весь мир, что сексуальная жизнь, им проповедуемая и ведомая, основана на Библии и, таким образом, является религиозной деятельностью, а значит, ебля охраняется Конституцией США, гарантирующей свободу вероисповедания. (Жаль, что Нойс не обратил внимания на то, что свобода слова, свобода вероисповедания, свобода собраний – все эти и прочие свободы приветствуются в обществе и только свобода любви вызывает у общества желание её подавить.)

Это эссе вызвало новый взрыв возмущения у конкурирующих попов. Посыпались проклятия и обвинения в разврате и прочих мерзостях секса. Предчувствуя надвигающуюся грозу, Нойс решил сделать шаг назад и разослал в своём журнале сообщение, что они в Онейде возвращаются к сексуальным нормам, принятым в обществе, и прочую умиротворительную чепуху. Мол, множественный брак – это был лишь эксперимент, который теперь закончен.

Дело непросто, но всё-таки замялось, а через пять месяцев Нойс официально объявил о возобновлении множественного брака. (А неофициально он без всяких перерывов продолжался на полную катушку.)

Нойс разработал метод держания своих последователей в нужных ему рамках. Это был вид открытой исповеди.

Назывался этот метод критикой (в СССР её называли партийной критикой). Критика существовала для изъятия элементов, не соответствующих духу коммуны, и для обучения гармоничного вписывания каждого члена в общую систему и порядок.

Происходила критика на ежевечерних собраниях, на которых присутствие было обязательно. Все имели право высказаться на волнующие их темы и в открытую критиковать друг друга, предъявлять претензии, давать советы. Таким образом, искоренялось плетение интриг и распространение сплетен, что практиковалось в капиталистическом обществе вне Онейды.

Во время критики полагалось, чтобы критикуемый молча слушал – это позволяло принять более справедливые решения по отношению к критикуемому без разгорания лишних эмоций. Такой метод вскрывал как скрытую добродетель критикуемого, так и скрываемые погрешности его характера. Иногда критиковало лишь ограниченное число людей: шесть, восемь, двенадцать человек. Процедура критики была весьма нелицеприятна и подчас состояла из женской критики мужчин, которым не хватает заботливости о наслаждении партнёрши. Критика на собрании коммуны рассматривалась как борьба с дьяволом.

Полагалось, что критика может казаться неприемлемой лишь тем, кто ставит свои интересы и тщеславие выше, чем поиск истины. А следовательно, все подчинялись процедуре критики.

Но было единственное исключение – сам Нойс. Он с ранних лет чувствовал своё верховное предназначение, о чём регулярно вещал. В коммуне все, кто пытался усомниться в этом, подвергались исправляющей критике и в крайнем случае могли быть изгнаны из коммуны. А когда Нойса спросили, почему он не подвергнет себя сам процедуре исправляющей критики, Нойс ответил, что не возражал бы, если бы его критиковал Христос или святой Павел, а до тех пор, пока они молчат, он критике не подвержен.

Тем не менее Нойс не заносился, а жил весьма скромно. Поднимался он в 4 утра и перво-наперво изучал древнееврейский язык. Комната, в которой он жил, была маленькая, скудно обставленная, и всякий мог к нему обратиться или зайти с вопросом или проблемой. Одевался он, как все, в простую одежду и даже более небрежно, чем остальные. (Равенство заканчивалось, когда дело доходило до девственниц и женщин – тут он забирал всё, что мог. А мог он много.)