Читать книгу - "Аромат грязного белья - Михаил Армалинский"

Нойс после долгих размышлений пришёл к выводу и объявил, что он безгрешен, а если человек безгрешен, то он становится превыше моральных законов, которые и нужны-то лишь для грешников, чтобы сдерживать их порочные желания. А безгрешные желания сдерживать не надо, тем более когда они желания самого Нойса.

Услышав такое, Совет Попов (или как его там?) лишил Нойса права проповеди и погнал из семинарии (или как её там?).

Что ж, раз нельзя проповедовать устно, то можно проповедовать печатно – и Нойс стал издавать газету Perfectionist, в которой он обосновывал свою веру в свободу секса на основе своей трактовки Библии.

Разумеется, чтобы сделать какую-либо идею приемлемой, и тем более радикальную идею, надо было это осуществлять только на основе Библии и ни в коем случае просто на здравом смысле. Библией можно оправдать любой абсурд, и наоборот – любую светлую идею можно посчитать абсурдом, если она не укладывается в Библию. Подобие такого подхода существовало и в СССР, когда любые мероприятия должны были быть привязаны к идеям Ленина – Сталина – Хрущёва – Брежнева – N-ro съезда партии, и только тогда они могли быть дозволены для народа.

Таким образом, если ты строишь свою сексуальную жизнь, обосновывая её правоту Библией, то ты можешь стать реформатором христианства. Если ты строишь свою сексуальную жизнь на основе только своих желаний, то ты становишься преступником.

Однако Библия тоже не была охранной грамотой для того, кто брался её интерпретировать. Кирпич Библии бумерангом ударял по лбу, вышибая мозги. Интерпретация Библии, которая в принципе может быть любой, должна совпадать с довлеющим в данное время общественным мнением или лишь незначительно отличаться от него.

Нойс проповедовал свою веру почти каждый день не в церквах, а в частных домах, которые ему радостно предоставляли его сторонники, число которых упрямо росло. Стиль проповедей Нойса был спокоен и доверителен. Он не стращал никого муками ада, не вставал в позу, а просто читал какой-то кусок из Библии, давал ему своё толкование и предлагал открытое обсуждение этого куска всем присутствующим. Люди устали от помпезных проповедников того времени, устраивавших из проповеди цирковое представление, с увлечением слушали Нойса и дружно обращались в его веру.

А он убеждал, что следовать желаниям Бога (ведь Нойс все их знал назубок) есть самое правильное и естественное.

Нойс, провозглашая себя, безгрешного, выше морали, был ещё в то время до смешного невинен и всерьёз смущался женщин. Он также запрещал поцелуи и объятия молодых людей на его проповедях свободы от морали, чтобы не скомпрометировать свой перфекционизм (а скорее всего, чтобы не спровоцировать соблазн самому броситься на внимающих ему красоток).

Как-то две уверовавшие в него девицы явились за полночь в его комнату и забрались к нему в постель. Сделали это они якобы для того, чтобы проверить своё сопротивление соблазну. Нойс утверждал, что, мол, ничего не произошло. Но поползли слухи, а это было опасно для репутации перфекционизма. Быть может, именно тогда он вкусил прелесть одновременного разнообразия женских тел и ещё отчаяннее ухватился за свою интерпретацию Библии.

В молодости Нойс считал себя некрасивым и опасался, что женщины не будут в нём заинтересованы как в любовнике (вот он, стимул для проповедей, – заинтересовать если не собой напрямую, то опосредованно через перфекционизм). Однако когда Нойс стал проповедовать свою веру, то делал это он с такой страстью и умом, что впечатлительные девушки и женщины влюблялись в него сразу и надолго.

Мужчин он тоже влёк за собой без особого труда – ещё бы, обещал им обильную и разнообразную еблю, тут он бы и козлов с быками заманил в своё такое христианство.

Однако мать Нойса скептически относилась к его притязаниям на божественное предназначение и особенно когда он в 26 лет повелел ей называть его своим «отцом».

Нойс был жесток и нетерпим к тем людям, кто, сначала попав под его влияние, потом начинали бунтовать. Но со своими сторонниками он всегда был мягок, терпелив и держался непринуждённо, был не чужд чувству юмора, хотя сам юмористом не являлся.

А пока для начала в 1838 году Нойс женился на тридцатилетней Harriet A. Holton, сироте, жившей у своего дедушки, богатого члена Конгресса. Она ранее помогала деньгами Нойсу издавать его газету.

Ещё в период начальных ухаживаний Harriet объявила Нойсу, что, будучи под впечатлением его писаний, она теперь любит всех и не может любить исключительно Нойса. Нойс такого не ожидал и после долгого разговора с ней взял обратно своё предложение женитьбы, которое он успел уже сделать, a Harriet торжественно заявила, что навечно отвергла брак.

Однако через год, продолжая размышлять о богатстве Harriet, Нойс послал ей письменное предложение партнёрства, которое он не хотел называть браком, пока не придумает ему точное определение. Harriet тотчас согласилась, но пыталась поставить условие, что они будут жить как брат и сестра, на что Нойс твёрдо возразил, что раз совокупление не является порочным актом, то нет оснований от него отказываться.

Жениху Нойсу было 27 лет, но он женился якобы девственником, хотя ухаживал за женщинами и прижимал их в тёмных углах (которых из-за отсутствия тогда электричества было на каждом углу), но ебать боялся или просто не удавалось. Так, во всяком случае, вспоминает Нойс. Но можно ли доверять всему, что пишется, тем более когда он научился чёрное (в Библии) называть белым (ебальным). Сомнительно, что он за эти годы не добрался до проституток, которые кишели тогда повсеместно. Трудно представить, что он не проник в какую-либо льнувшую к нему прихожанку. Для меня совершенно очевидно, что нельзя полагаться исключительно на письменные воспоминания, которые неизбежно подвергались по меньшей мере самоцензуре. Существуют неизменные общечеловеческие способы поведения, предполагать которые вполне правомерно, даже если они не упоминаются в письменных свидетельствах. Существует прежде всего физиология, отрицать которую могут только христиане у ангелов. Кроме того, в те времена большинство людей не осмеливалось писать достаточно откровенно и ясно о своей физиологии, а в лучшем случае отделывались намёками, которые даже не были прозрачными. Например, вот такими метафорами излагал физиологию совокупления сам Нойс. Описывая технику сдерживания и избежания оргазма (его главный пунктик), Нойс, не называя его по имени, рассказывал о водопаде, к которому приближается лодка и задача гребца (ебца) не допускать лодку слишком близко к водопаду, потому как лодка будет после какого-то момента затянута в водопад и рухнет в него. А умелый ебец (гребец) будет подплывать к краю водопада, но держаться от него достаточно далеко, чтобы в него не рухнуть. Однако никаких конкретных методов и приёмов Нойс при этом не описывает, хотя нет сомнений, что при личном разговоре с тем или иным мужчиной Нойс рассказывал о них без всяких метафор.

Нойс в то же время любил пищевые метафоры для описания половой жизни, так что можно ему в тон привести такое сравнение: ебля без оргазма – это как бесконечное жевание пищи без её проглатывания.