Читать книгу - "Я - не Я - Алексей Слаповский"

Неделин обернулся и увидел добродушного с рыжей бородой толстяка лет тридцати, мокрого, он, наверное, ходил купаться — и незаметно подкрался к Неделину.

Извините, — сказал Неделин, а добродушный бородач жизнерадостно изумился:

За что? Бери майку-то. Неделин снял майку с верёвки.

Пойдём.

Он привёл его к костру, где сидели две женщины и мужчина, лирически перебиравший гитарные струны.

Позвольте представить, — сказал добродушный бородач. — Вор!

Я не вор, — сказал Неделин.

Вор, вор! — сказал бородатый. — Я его на месте преступления застал.

Штаны мои слямзил? — удивился мужчина с гитарой и отложил гитару, став — без гитары.

Мы его сейчас судить будем, — сказал бородатый и, дождавшись, когда смущённый Неделин снимет штаны, быстро и крепко связал ими Неделину руки за спиной.

Перестаньте, мальчики, — сказала одна из женщин. — Может, человек пошутил. А вы пьяные. Пере станьте.

Мы не пьяные! — сказал человек без гитары. — А за такие шутки морду бьют!

Связанных не трогают, — сказал бородатый. — Мы его допросим и отпустим. Кто такой? Что тебя побудило стать вором? Понимаешь ли ты, что это гадко? Представляешь ли, как была бы огорчена твоя мать? В то время когда люди изобретают синхрофазотроны и бьются, расщепляя ядро атома, ты воруешь!

Лирические физики — угадал Неделин их социальную принадлежность. Опасный народ, непредсказуемый.

Меня раздели, — сказал Неделин. — Украли одежду.

Врать-то, — сказал человек без гитары.

Нет, допустим, это правда, — сказал бородатый. — У тебя украли верхнее платье. Ты обездолен. Но значит ли это, что ты должен в ответ на воровство красть сам и обездоливать другого? Ты представь: у меня убили друга. Что же, я обязательно должен убить убийцу друга. А друг убийцы моего друга должен обязательно убить меня? А мой ещё один друг должен опять убить моего убийцу за то, что он убил меня, за то, что я убил его друга, за то, что он убил моего друга? И так без конца? Ты соображаешь, к чему мы тогда придём?

Он просто алкоголик, — сказал человек без гитары.

Он иностранный шпион, — сказала одна из женщин. — У него тип лица иностранный. Ален Делон, ухудшенный вариант. Он вынырнул из подлодки без всего, теперь ищет одежду. Ду ю спик инглиш? Парле ву Франсе?

Дайте попить что-нибудь, — попросил Неделин.

Сейчас, — сказал человек без гитары. Налил и поднёс к губам Неделина пластмассовый стаканчик. Неделин отхлебнул, обжёг рот, выплюнул. Он уже знал вкус этого напитка: чача.

Просто воды вы можете дать?

Дайте ему воды, в самом деле, — сказала женщина, которая приняла его за шпиона.

Другая женщина, молчаливая, с рассеянными глазами, открыла термос, налила чего-то в тот же стаканчик, хотела подать Неделину, но упала, выронив стакан, засмеялась:

Я такая пья-а-аная! — и так и осталась лежать, подставив лицо свету костра.

Неделин сидел, привалившись спиной к какой-то бетонной глыбе, и потихоньку шевелил кистями рук. Эластичная ткань понемногу растягивалась, ещё чуть-чуть, чуть-чуть. А пока надо терпеть, пусть болтают и делают, что хотят.

Так кто же ты, неведомый избранник? — спросил бородатый. — Зачем ты хотел нас обокрасть?

Сдать его в милицию, — проговорил человек без гитары.

Почему он молчит? — смеялась и возмущалась лежащая женщина. — Почему он не говорит? Давайте его пытать!

Ничего другою не остаётся! — вздохнул бородатый. — Кл о какие пытки знает?

Влить ему в горло бутылку водки, а завтра не дать опохмелиться! — сказал человек без гитары.

Твои песни хором петь! — откликнулась женщина, заподозрившая в Неделине шпиона.

Пусть сам споёт. «В лесу родилась ёлочка», — сказал бородатый. — Мужик, согласен? Спой от начала до конца «В лесу родилась ёлочка», и мы тебя отпустим. Слово джентльмена!

Я не знаю от начала до конца, — сказал Неделин и не соврал, потому что, во-первых, у него не было голоса, а во-вторых, если бы и был, он никогда не стал бы петь, не любил, стеснялся, когда заставляли на всяких школьных праздниках, только открывал рот. — Я всего один куплет знаю.

Не пойдёт, — сказал бородач. — А что ты знаешь от начала до конца?

Песню из «Трёх мушкетёров», — сказал Неделин, младший сын которого, Серёжка (Сергей Сергеич, милый очкарик), записал эту песню с телевизора на магнитофон и крутил каждый день по десять раз, поневоле запомнишь.

Годится, — сказал человек без гитары. — Только споёшь как следует. Театрализованно. — Он взял уголёк, подошёл к Неделину и нарисовал ему мушкетёрские усы. Бородатый одобрил и, сбегав в палатку, принёс соломенную шляпу с широкими полями, которую напялил на Неделина вместо мушкетёрской. Женщина, заподозрившая в нём шпиона, взяла длинный парниковый огурец и засунула в плавки Неделину. Это вместо шпаги, объяснила она. Лежавшая женщина совсем упала со смеха, валялась, охала — так ей было смешно.

Начинай! — сказал бородатый.

Пора, пора, порадуемся на своём веку красавице и кубку, счастливому клинку, — сказал Неделин.

Ты не халтурь, ты пой! — потребовал человек без гитары.

У меня нет голоса.

— Голос у всех есть. Главное — громко. Неделин молчал.

Тогда придётся пытать его действием, — с сожалением сказал добродушный бородач. Достав из костра ветку с тлеющим рдяным концом, он стал водить ею перед лицом Неделина, перед грудью и животом, перед плавками. Лежащая женщина даже закашлялась от смеха и молила:

Бросьте! Не надо!

Неделин, конечно, не верил, что бородатый будет тыкать его тлеющей веткой, но стало очень не по себе.

Хватит, — сказал он. — Что вам от меня нужно?

Кто ты такой?

Я уже сказал. У меня украли одежду.

Врёшь.

Ну, тогда я шпион.

Врёшь, — и добродушный бородач ткнул веткой в живот Неделина, Неделин вскрикнул.

— Не орать! — сказал человек без гитары.

Мальчики, вы разыгрались, — сказала не лежащая женщина, но посмотрела с любопытством на красное пятно ожога.

Ты христианин или иудей? — спросил бородатый.

Вы идиоты, — сказал Неделин. — Я вас посажу, скоты!

Ты христианин или иудей? — повторил бородатый.

Да тебе-то что, дурак?

Если христианин, — объявил бородатый, — то я выжгу тебе крест. А если иудей, звезду Давида.

Звезда больше, — сказал человек без гитары. — Скажи, что христианин.

Я неверующий.

Значит, коммунист?