Читать книгу - "Час ведьмы - Крис Боджалиан"

— От этого ему станет лучше, — ответила Мэри.

— Ему уже не может быть легче. Отпусти его. Из-за тебя он только дольше будет мучиться.

— Я с радостью поступлю так, если на это воля Господа. Но пока что ему нет смысла страдать.

— Страдать? Ты на самом деле думаешь, что он еще что-то чувствует? Каких-нибудь десять минут назад он даже не дышал. Он…

Мэри посмотрела за спину Бет, где сгустились тени и сумрак, и обошла ее.

— Мэри…

— Я позабочусь о нем, — ответила она и, побоявшись показаться грубой, добавила: — Ты сделала больше, чем можно было просить.

Кэтрин держала брата за руку, массируя ему костяшки, и говорила, что напишет отцу обо всем, чего Уильям добился в Бостоне: о том, как ревностно он служил, сколь многих друзей приобрел. Она расскажет, что дети в доме Хаулендов души не чаяли в его сыне и что Уильяма всем будет не хватать.

Мэри наклонилась над кроватью и положила больному тряпку на лоб, затем опустилась на колени на пол рядом с его сестрой. Она пробыла у его одра совсем недолго, когда дыхание, и прежде слабое, остановилось, и без предсмертных спазмов или дрожи Уильям Штильман скончался.

В тот вечер за ужином Томас пересказывал байки знакомых, принесших ему на мельницу зерно из Роксберри и Салема, и говорил, как высоко для этого времени года поднялась вода в Мельничном Ручье. Он был в хорошем расположении духа, и Мэри пришлось напомнить ему, что Уильям отошел. Томас нахмурился, но все-таки перевел взгляд на Кэтрин и выразил ей соболезнования. Минутой позже, в прежнем приятном опьянении, он вернулся к своим байкам, а Кэтрин слушала его то ли с редкостным терпением, несвойственным ее летам, то ли с обожанием, не совсем уместным и, учитывая, как мало о нем думала Мэри, незаслуженным.

Однако Кэтрин действительно любила его. Своего хозяина. Мэри это было ясно. Но видела ли та в нем замену отцу, оставшемуся в Англии, или кого-то большего, было непонятно. По возрасту он годился ей в отцы и мог бы временно заменить ей родителя, но во взгляде девушки читалось нечто другое. Конечно же, ей известно, что он женат. Однако было что-то в ее глазах, что безошибочно говорило о влюбленности. Это вовсе не значило, что в ее планах увести его из семьи. Так что, может быть, подобные чувства нельзя назвать неуместными. Скорее, они напрасные и обманчивые, и девушка не может полностью их сдержать. Нечто рефлекторное.

Может быть, это следствие той искры, что некогда вспыхнула между ней и Джонатаном Куком, но так никогда и не разгорелась до пламени. Нечто безвредное.

Мэри перевела взгляд на свою тарелку и представила, как бы она ела той вилкой. Едва заметно качнула головой, чтобы отогнать непрошеные мысли, и вновь обратила внимание на своего мужа и Кэтрин. Она знала, что Питер и Бет Хауленд не станут платить резчику, чтобы тот вытесал надгробие Уильяма, поэтому сказала служанке, что ее отец оплатит похороны. Мэри пошла к нему сразу же после смерти мальчика, и отец согласился.

После заката, когда они поднялись наверх и погасили свечи, Мэри какое-то время лежала на кровати рядом с Томасом, потом сказала:

— На самом деле об Уильяме мы знали только то, что говорила нам Кэтрин. Мне жаль, что мы не познакомились с ним ближе и не проводили с ним больше времени до того, как он слег.

Томас ничего не ответил, и она поняла, что он уже спит. И хотя Мэри лежала на кровати по меньшей мере минут пятнадцать, от волнения она все равно не могла уснуть, поэтому встала, взяла с ночного столика длинную свечку и спустилась вниз. Она осторожно обошла Кэтрин, которая тоже как будто спала, зажгла свечу от одного из последних догоравших углей в очаге и вышла на улицу.

Луна была почти полной, а воздух — холодным и влажным, точно океанская вода. Сегодня точно ударят заморозки, которые добьют сад, а значит, завтра они с Кэтрин будут нарезать большие темные тыквенные листья на удобрения. Откуда-то с улицы до нее донеслись конское ржание и мужской смех, и она подумала, что это гуляки направляются в питейные заведения или же покидают их. Она была уверена, что Томас тоже пошел бы кутить сегодня ночью, не выпей он так много по дороге домой. Может ли быть такое, что он чувствовал боль Кэтрин и то, как весь дом опечалился со смертью Уильяма? Нет, не может быть. Все это Томасу несвойственно.

Мэри не обувалась, так как не собиралась долго стоять на улице. Она подошла к тому месту, куда заново воткнула серебряные вилки, и провела кончиками пальцев по земле. Нащупала ручки, но рядом было что-то еще: гладкое и круглое. Поначалу она решила, что это камень, но, разрыв землю вокруг, поняла, что дерево. Она вытащила предмет из земли и увидела пестик, он был воткнут в землю вертикально, так же, как и вилки. Но не ее, она сразу поняла, так как этот был из более темного дерева (и она была уверена, что не только из-за земли пестик отливает таким темно-каштановым оттенком), к тому же на ручке было что-то вырезано. Поднеся к нему свечу, она увидела, что кто-то вырезал на дереве трезубец: копье с тремя наконечниками. Она вытащила из земли одну из вилок, как морковку, и сравнила с рисунком на пестике. Он совпадал с зубьями вилки.

Мэри услышала, что за ее спиной открылась дверь, и в проеме показалась Кэтрин в ночной сорочке.

— Это были вы, — сказала Кэтрин дрожащим голосом. — Вы обвинили меня, что я засунула вилки в землю, но это были вы! Вы ведьма!

— Нет! Я…

Служанка шагнула назад.

— Что вы сажаете при лунном свете? Что это за заклятие?

— Это пестик, — сказала Мэри и шагнула к Кэтрин, но та попятилась.

— Не подходите! — всхлипнула она. — Умоляю! Я не причиню вам зла. Я сохраню ваши тайны.

Мимо с писком пролетела летучая мышь, и обе пригнулись. На камни закапало сало со свечи.

— Я не втыкала эти вилки и ничего не зарывала сегодня ночью, — повторила Мэри.

— Нет, это не так, я вас видела!

Она метнулась в дом, громко хлопнув дверью. Мэри последовала за ней, держа в одной руке вилку и пестик, а в другой — свечу, и нашла девушку съежившейся у очага.

— Умоляю, оставьте меня, — проскулила Кэтрин.

— Кэтрин, встань, — сказала Мэри. — Ты ведешь себя как ребенок.

Кэтрин встала и вдруг широко распахнула глаза. Мэри поняла: ее что-то осенило.

— Вы убили моего брата. Вы не помогали врачу со своими травами, вы убивали его.

— Нет!

— Да, — прошипела она. — Да, это правда. Вы ученица Констанции Уинстон…

— Я не видела Констанцию Уинстон много месяцев! Может, уже год!

— Но вы учились у нее, были ее ученицей. А теперь вы последовательница Нечистого!

— Ничего подобного! Ты прекрасно знаешь, что я…

Но девушка уже не слушала. Метнувшись мимо Мэри, она выбежала на улицу, в ночь.