Читать книгу - "Echo - Алексей А. Шепелев"

- Не пысай, Ю, залезай ко мне туда, - шептала Ксюха, засунув-таки руку под трусики Ю-ю. Опять нашлись губы, опять начали целоваться.

- Ну давай, давай, маленькая, комон, не спи… ну что ты там?.. я устала уже стоять – пора бы уж хотя бы на жопу присесть… или в жопу… Что ты так аккуратничаешь… Смотри, сейчас я в тебя… - расслабься, ну чё ты как маленькая! – всю руку засуну! Шучу! Вот пока первый указате… указывает куда…

- Пусти, - простонала Ю.

- Терпи, детка. Второй как дома… да у тебя там подготовляется уже… ну ничё, вот и третий свободно… только неудобно, блин…

- Пусти… в туалет…

- Терпи! – и засмеялась.

Ю пыталась вырваться, лицо ее исказила гримаса боли и детской обидчивости, Ксюха все трепыхания награждала агрессией. «Ты ж ведь на крючке», - вслух басово и безэмоционально сообщила она Ю.

Опять послышались шаги. На мгновенье даже мелькнуло – «спасительные»…

- Буду кричать, - вслух и жалобно, со слезами, сказала Ю.

- Ты чё, Ю? – серьёзно, как опытный психолог, спросила Ксюха, перестав ее теребить, ослабляя хватку, отпуская, - ладно, иди писни, дрисни, я покурю… (Она, всхлипывая, торпливо отходила на отхожее место.) Слушай, ты не можешь… (Ксюха вдруг подскочила, хитрющая) задом встать…(хватает ее и разворачивает) сюда – во-от та-ак! о!

Ю пыталась вырваться, но естественные процессы, уже запущенные, мешали, сковывали. Ксю смеялась, держа ее как маленького ребёнка, за талию, слегка раскачивая ради шутки и даже воспроизводя наставительные детские звукоподражания…

- Ха! Теперь я тебя научу, как надо работать! Ну тихо, тихо! Не брыкайся, не смеши мои коленки!.. Туда и не такое можно всунуть, поверь мне!

Ю опять забрыкалась и закричала.

Из сортира через стенку кто-то вышел и полетел вниз.

- Ах ты так! – усмехнулась Ксюха и, придерживая свою подружку одной рукой за талию, вмазала ей коленом в бок. Что-то ёкнуло, и Ксюха не раздумывая обрушила согнутый локоть на спину Ю. «Сочно вошёл, в цвет!» – как будто это сказала сама Ю. Но Ю едва-едва вскрикнула, всхрипнула, медленно опадая вперёд… Схватив её под руки, стащив с постаментика, придерживая чтоб не упала, она перехватилась – схватила за волосы и, приподняв голову, сильно ударила кулаком в губы, потекла кровь. Хотела ещё раз быстро перехватиться – надо только на миг оставить ее в невесомости - она повалилась, но удар, к счастью, почти успел, попав куда-то в щёку. Ю свалилась в угол, стоная. Ксюха отошла, достала сигаретку, закурила.

Она стояла над своей жертвой, широко расставив сильные ноги в армейских бутсах, курила, механически застёгивая ремень, и, казалось, размышляла, что сделать ещё. Жадно втягивала ртом приятный дым, а носом – запах нечистот сортира, в голове шумело, в груди колотилось, в паху сжималось, конечности тряслись, глаза упирались в настенные рисуночки и надписи... Вдруг совсем внезапно она налетела на Ю-Ю и начала так лупить пинками по голым ляжкам, по нежным грязным местам, к которым минуту назад подлезала так нежно, что потом, когда она уже переводила дыхание, ей даже стало стыдно. Кое-как докурив, она выбросила окурок (проскользнула мысль затушить о голую ляжку Ю, но он уж совсем истлел) и принялась приподнимать лежащую. Стала целовать её кровавые разбитые губёшки, слезливые мутные глаза и вдруг саданула её лицом в стенку, бросила, плюнула, задыхаясь, закуривала… курение почти всегда вызывает в животе неприятные позывы, и она, расстёгивая опять ремень и штаны, пошла к толчку, но вернулась, раскорячилась над лицом девушки, приблизившись вплотную… Сходив, со спущенными брюками подчалила к окошку, достала салфетки из сумки, вытерла и губы, потом бросила ей на память, затушила об неё, ещё – прыгнула пяткой ей на ногу, чтоб остался тоже на память отпечаток, застегнулась, осмотрела себя, заметив две мелкие точечки на майке, и принялась разматывать крючок…

На улице было уже темно, но народ ещё суетился. Накаченная адреналином, она двигалась быстро. На Кольце показываться было ни к чему, и она решила сразу рвануть в «Metal tank». На душе было легко, но вместе с тем уже и немного как-то тяжко и мерзко – как после очередного, доходящего в своём пике до безумства, «упражнения» или после дикой пьянки – вот если б вообще не было никакого похмелья, ни совести – впрочем, она их и так пока что вполне успешно игнорирует!..

Выйдя на Советскую, она тормознула «мотор» – дикан имелся, впрочем, это последнее что имелось. «Как она, бедная, домой поедет, надо было ей оставить… хотя в машине-то изнасилуют её ещё в таком виде да такую прелесть!.. в автобусе всё-таки народ… или в милицию сразу… не дай бог сразу на Кольцо припрётся… там наши наверно все ещё сидят… хотя мне-то что – на мне на лбу что ль написано!..»

Водитель что-то спросил.

- Не слышу. Убавь ты своего Шуфутинского, мать!

Убавил.

- Может ещё прокатимся – со мной? Можем зарулить коробочек взять… - перевыполним план, а? - И опять прибавил.

- Нет, спасибо, вон до того столба…

- Такая красивая девушка – куда спешишь-то? Я уверен, что это не срочно. Заедем в «Рокс», успеешь. А там и в «Яну»… - Пользуясь случаем плохой слышимости, он цинично добавил «Яму», знаменитую баню и сауну.

- Аа? (он убавил).

- Говорю: едем-едем в далёкие… Ну согласна, да?

- Убавь совсем.

- Зачем?

Он убавил. Девушка громко пукнула. Он остановил.

- Приятно было познакомиться! – сказала она, захлопывая дверь и изображая при уходе «танец маленьких утят», но тут же спохватилась - сунула в зазор окошка свой червонец, шагнула, изогнула спинку на прощанье, но, видимо, не получилось…

Уже дело было, по-моему, к одиннадцати, мы собирались отчаливать домой, кажется, ещё и дождь накрапывал. Я, уже на взводе, всячески унижался перед Репою, вытеребляя из неё 10 руб. на ещё одну «Яблочку», но деньги у неё были дома (так же как и у нас с Сашей - рубля как раз по три), но оно, конечно, и не давало их даже теоретически (и по сей день припоминаю тот день, «не забыть того дня», когда оно, купив стакан тархуна в буфете, - филфак, 1-й курс – не дало мне, спохмельному, допить его). Я было порывался звонить… Плохо на полпути, когда не допиваешь…

О.Фролов шёл уж сжавшись, как крючок, весь вжавшись в себя, сгорбившись, наклонившись вперёд, рюки в брюки, раскрасневшись и злобно-юродски косоротясь-улыбаясь, что обозначало, что уже в дуплет или чуть не дойдя оного. Хорошо, что пока это была только вполне абстрактная, всеобщая нервная мизантропия в мыслях и словах, мимике и жестах, а не чудовищная параноидальная фобия – когда он убегал даже от нас, по сути трёх единственных людей, с которыми он «общался» (читай: пил). Мы дебильно смеялись, глядя друг на друга, вероятно оттого, что вот, дескать, мы повстречались, а все в дуплет почти. О.Ф. нам поведал, что только что вот прибыл из дома, то есть со своей малой родины, знаменитого своим выпускником села Столовое, как случайно напал на Игорище и помогал им загружать аппаратуру и возить её в «Метал танк», где сегодня, оказывается, состоится концерт «Беллбоя», а потом они в четверых откушали три Tambower Wolf ’a (водкы).