Читать книгу - "Еще один круг на карусели - Тициано Терцани"

Случилось это во время давнего двухнедельного пребывания на Филиппинах. Я приехал туда с сыном Фолько — ему тогда было шестнадцать, и он живо интересовался паранормальными явлениями. Однажды в Маниле, когда целитель после очередной операции спросил, не нуждается ли кто-нибудь еще в помощи, мой неугомонный сын вышел вперед. Проблема была типичная для его возраста — юношеские угри.

Хилер велел Фолько снять рубашку, уложил его на кушетку, дал распятие и сказал, чтобы он закрыл глаза. Потом одну руку положил на горло Фолько, а другую просунул под затылок. Я стоял совсем рядом; наведя фотоаппарат, я уже приготовился снимать процедуру (с расстояния менее метра), и тут хлынула алая струя, заполнила ямку под горлом Фолько, залила его грудь. Я окаменел от ужаса, как я мог позволить такое? Как я мог рисковать жизнью сына, чтобы удовлетворить его юношеское любопытство — или, что еще хуже — мое любопытство журналиста?

Паника моя длилась недолго. Прошла минута, возможно меньше, и все закончилось. Фолько встал, весело улыбаясь; я, тут же вновь превратившись в журналиста, тайком завладел одной из бумажных салфеток, которыми ассистенты хилера вытирали «кровь». Но спрятать ее в карман, чтобы потом отдать на анализ, я так и не успел. Рука одного из молодых телохранителей, на вид таких кротких и благообразных, мертвой хваткой вцепилась в мое запястье; он сжимал мою руку, выкручивая ее, пока я не сдался и не выпустил свою добычу — доказательство обмана. У Фолько после этого действительно не стало угрей, но, по-моему, их и прежде не было.

С тех пор прошло много лет. Добрая и дурная слава филиппинских хилеров оставалась неизменной. Но изменился я, теперь мне было кое-что известно об используемых хилерами психических механизмах, я не так скептически относился ко всему, что может способствовать «исцелению» человека. А главное, теперь больным был я сам — больным, который, испытав на себе средства традиционной медицины, заинтересовался остальными.

Поэтому, когда я услышал, что преподобный Алекс Орбито, ныне самый выдающийся филиппинский целитель, открывает в своей родной деревне к северу от Манилы Пирамиду Азии, чтобы сделать из нее Всемирный центр здоровья, я решил туда отправиться.

Я всегда испытывал слабость к филиппинцам; мне по душе были их иронический фатализм, трогательная самонадеянность, с которой они пытаются приукрасить свою нищету, их теплота, их открытое сердце. Они наименее азиатские из всех азиатов, латиняне Востока. Они всегда были мне близки чисто по-человечески, возможно, потому, что им, как и мне, не слишком нравится жить по правилам.

Один из самых типичных местных видов транспорта — это «джипни», удлиненная и филиппинизированная версия старого военного американского джипа, используемая как маршрутное такси. На самом деле от джипа в этих колымагах остался один остов, а более неудобных сидений и вообразить нельзя, но при этом «джипни» — это радость на колесах, а не машина. «Джипни» весь увешан флажками, вместо клаксона у него настоящая труба, а бока разукрашены фантастическими пейзажами, лицами кинозвезд и призывами самого странного свойства. На боку первого «джипни», который попался мне по дороге из аэропорта, крупными буквами было написано: «Готовьтесь, Иисус грядет!»

Оперативный центр большого фестиваля, посвященного открытию Азиатской Пирамиды, расположился в отеле на бульваре Рочас. Для приветствия иностранных делегаций вывесили большие зеленые полотнища. У входа была регистрационная стойка; отметившись, прибывшие получали сувенирные сумки, полагавшиеся каждому участнику. На сумке указывались дата и место проведения конгресса, а внутри — брошюры по теме, программа, блокнот и сувенирная ручка.

Достаточно было оглядеться, чтобы понять, что Алекс Орбито превратился во что-то вроде транснациональной корпорации со своим туристическим агентством под названием «Орбитурс», готовым организовать для желающих «экскурсии, оздоровительные мероприятия и шопинг». В рекламном проспекте упоминался офис, занимающийся связями с общественностью и многочисленными «филиалами» по всему миру, в которых ежегодно Орбито оперировал одного за другим, как на конвейере, сотни человек.

Вокруг него вращалось все: семья, члены которой делили между собой остатки его славы, представители различных стран — каждый из которых старался извлечь свою выгоду из его успеха; настоящие больные, больные мнимые; одинокие люди в поисках чего-то или кого-то, за что можно ухватиться; и многочисленные преданные ему поклонники. Некоторые утверждали, что у них была конечная стадия рака или другой неизлечимый недуг и они излечились; они были уверены, что перед ними — человек света, что-то вроде бога на земле.

Сам он был неприметен. Если бы не обожание и преклонение, которым он был окружен, я бы на него и внимания не обратил: среднего роста, одетый как коммивояжер, худой, непримечательной внешности, с лицом, которое у меня не вызвало особого доверия, как и то, что он красил волосы, чтобы спрятать седину, — поди знай зачем. Преподобный Алекс Орбито, член филиппинской католической секты спиритуалистов, родился в 1940 году. Он был младшим из четырнадцати детей женщины-медиума, почти все его братья стали хилерами или ясновидящими. В полученной сумке я обнаружил брошюру с «житием» Орбито; там, в частности, объяснялось, что Пангасинан, местность, в которой родились многие хилеры, и Орбито в их числе, отличается уникальной концентрацией энергии, унаследованной от необыкновенно развитой цивилизации древнего континента Лемурии, ушедшего под воду сотни тысяч лет назад.

«Алекс концентрирует в руках, особенно на кончиках пальцев, эфирную энергию, которая позволяет ему проникать в материю на клеточном, а также внутриатомном уровне, где энергией и материей можно обмениваться. А это, как вам, конечно, известно, — достоверный факт, признанный даже квантовой физикой. Энергия эта исходит не от Алекса, а от Высшей Сущности. Алекс — это лишь канал».

Это был типичный образчик языка, от которого меня просто наизнанку выворачивает, но я сдержался. Ответственный за связи Орбито с общественностью, пожилой человек, бывший журналист, видя, как я слоняюсь по холлу и распознав во мне «неделегата», очень ловко отрекомендовался, процитировав Кьеркегора: «Есть два способа обманываться: верить в неправду и не верить в правду». Тут же он принялся настойчиво рекламировать мне Алекса и его способности. «Алекс видит Филиппины как мост между Востоком и Западом эпохи „нью-эйдж“: свет христианства, духовно озаряющий весь мир».

Я не был расположен к подобным разговорам, но все-таки дослушал — всегда можно узнать что-то новое, чему-то научиться. Особенно меня заинтересовали слова о том, что Орбито совершенно не знает анатомии, не хочет смотреть на рентгеновские снимки и на результаты анализов будущих пациентов. Его способ побеждать болезни был совершенно другой.

Чуть позже я распрощался и отправился в маленькую гостиницу в Пасай Сити.

На следующий день, пока делегации, опекаемые «Орбитурсом», ездили на экскурсии и занимались шопингом, я пошел побродить по улицам Манилы. Зрелище нищеты порой было таким ужасающим, что я начал испытывать что-то вроде симпатии к Орбито и всем этим шарлатанам, его родственникам и нахлебникам, которым удалось найти собственный способ вырваться из этой среды. Другие же филиппинцы продолжали искать свой путь спасения.