Читать книгу - "Беглый - Винсент Килпастор"

— А когда я получу свой компьютер?

Мне тогда казалось, что возобладай я настоящим компьютером с выходом в интернет и я стану самым счастливым человеком на всем белом свете.

— Прямо сейчас закажу в интернете хороший бокс. На базе есть отделение американской почты. Будет здесь дней за пять. Я, так понимаю, ты согласен?

— Безусловно! Спасибо за доверие. Возвращение резидента. Кстати, а чем Майнард вообще занимается на базе?

* * *

Ночевали в китайских спальных мешках. Шкипер явно не ставил комфорт и уют во главу угла. Швырнул толстый спальник себе на кровать. Такой же, в скатке, выдал и мне. Заставил накачать воздух в надувной матрас и устроил спать на полу в соседней комнате.

* * *

На завтрак Майнард Дайнэмикс на выезде предлагала ужасный растворимый кофе и гадские поп-тартс. Тульские пряники с мягкой начинкой, которые переродились в Америке по благополучной разнарядке экономической реинкарнации. Дон разогревал пряники прямо в тостере. Я слишком поздно узнал, о том что у попов мягкая горячая начинка. Познание было весьма болезненным. Эта мерзость облепила мне весь рот и выжгла там все адским напалмом.

* * *

Мы изловили такси, а водила, даже не справшивая, сразу же повез нас в маленький пригород — Ханабад. Быстро вырвавшись из Каршей, машина побежала по проселку, по обе стороны от которого лежало обычное узбекское хлопковое поле. Глядя на зреющий хлопок, Ван Эппс с лёгкой тоской в голосе сказал:

— Как же это похоже на добрый денёк бабьего лета где-нибудь в Миссиссиппи или Арканзасе!

Я злобно подумал: «Ни черта не похоже на бабье лето в Арканзасе. Это даже на бабье лето в Арзамасе-16 не похоже. Тюрьма народов. Вот-вот дозреет хлопок и юркие зеленые саламандры юртбаши начнут бичами сгонять на поля мирных жителей джамахирии. Играть в старинную узбекскую игру «Ай мамаджян, я у тебя хлопкоуборочный комбайн». Труд мирных жителей джамахирии вольется в пронумерованные со швейцарской пендатичностью счета семейства юртбашей.

* * *

В середине одного из полей неожиданно обнаружился вагончик, типа тех, что используют строители. За вагончиком были массивные ворота, но забора вокруг них не было совсем. Просто ворота на дороге в середине поля. До самых ворот на поле буйно рос хлопчатник. А после ворот хлопка уже не было, а сама земля была поросшей дикой травой. Поле чудес. Вокруг вагончика уже толпились разношерстные люди. Эппс приказал мне выходить и попросил водилу вернуться за нами часов через шесть.

Шесть часов! Сказать по — правде, я был рад новой работе, но категорически не помню сколько лет прошло с тех пор, когда я в последний раз батрачил на кого-то целых шесть часов подряд.

В очереди к окошку вагончика мы простояли минут сорок. Я успел звякнуть Анне и похвастаться новой работой. Переезд в Карши она категорически не одобрила, но я решил, что уболтаю её вечерком.

Внутри вагончика восседал симпатичный вежливый усач, одетый в новенькую форму узбекских ВВС. Судя по маленькой бирке фамилия капитана была Турпищев. Капитан Турпищев очень корректно и мирно объяснял наиболее нетерпеливым гражданам, что ори-не ори, а устав, он и есть устав. И ему, капитану Турпищеву, совершенно наплевать какую фирму или заводскую многотиражку они здесь представляют, и по чьему звонку прорываются на Базу.

Кроме Турпищева внутри вагончика был колченогий стул с огромным инвентарным номером, будто ханабадские интенданты в страхе ожидали тут дерзкую вылазку Кисы Воробьянинова. В паре со стулом стоял и стол с облезшей лакировкой.

На столе перед капитаном стояла самая настоящая пишущая машинка «Ятрань». Раскачиваясь на колченогом стуле, усач так тщательно вычитывал предоставленные просителями документы, будто искал в них стилистические ляпы. Тут же, одним пальцем он навеки впечатывал буквы в неровно заправленный список. Он переписал и наши с Эппсом фамилии.

Единственная вещь привлекающая внимание в будке была маленькая изящная рация не от мира сего — Моторола. Таких я раньше не видел. Моторола болталась у капитана на поясе и была явно декорацией из другого, современного фильма.

«Видимо, выцыганил у американцев» — злобно подумалось мне. Хотя капитан пока не сделал мне ничего плохого, у меня уже выработалась генитическая неприязнь к военной форме с манерной птицей Симург- символом бессмертия великой джамахирии. Когда усатый вставал из-за трескучей электромоторами Ятрани, он случайно крутанул пимпочку на рации и переключил канал. Рация немедленно затарахтела на марсианском наречии. Я сразу встрепенулся, поняв насколько близко мы уже подобрались к Порталу. Новому аномальному явлению в каршинских степях.

Даже если вы долгие годы изучали английский, когда впервые услышите американскую речь по рации, не поймёте ни хрена, гарантирую. Во-первых у американских военных особый выговор, даже не выговор, а интонация, которую, в первое время невозможно подделать, а во вторых вся эта статика и искажённый по радио голос сбивают с толку настройки даже у опытного синхрониста.

Несколько громких непонятных фраз по рации заставили всю толпу, вокруг вагончика немедленно и уважительно замолчать. Походило на войну миров Герберта Уэллса, когда земляне впервые перехватывают радиопереговоры воинственных рептилоидов.

Единственное, что ухватило моё не готовое к этой форме коммуникации ухо были слова: «Роджер. Аут». Пройдёт пара месяцев, прежде чем я узнаю, что речь вовсе не о Роджере, который в полном ауте, а «вас понял, конец связи».

Из-за чуждых хлопковой пасторали нерусских выкриков из моторолы, Турпищев с глубочайшим презрением глянул на рацию и просто её выключил. Вот так-то. Знай наших.

Потом он гаркнул на кого-то по-узбекски в старинный телефон без номернабирателя, и вскоре за ним из таинственной глубины потусторонних полей примчался темно-зелёный козлик без крыши. Усач ловко выдрал свой список шиндлера из жерла Ятрани и, подняв облако мелкой как тальк узбекской пыли, умчал в неизвестном направлении. Знакомый с местными пантомимами Ван Эппс коротко вздохнул и сел под смоковницей. Он вытянул из рюкзака мак бук, который за ночь крупной сетью наловил кучу почты, и заиграл свою неизменную мелодию костяных клавиш.

— Садись-ка на землю! Это минут на сорок. Одноразовый пропуск тут как переход мексиканской границы без паспорта. Первое, что тебе предстоит сделать как новому резиденту Майнард это пробить мне постоянный пропуск на базу. С таким просто заезжаешь в ворота и всё.

У меня внутри все вздрогнуло. Для человека который только вчера волей случая забрал из ментуры новенький паспорт джамахирии провалявшийся там дней десять, это задание звучало почти невыполнимым. Печати и бланки вызывают у меня острое желание их сжечь на столе прямо перед чиновниками, наблюдая, как они будут меняться в лице. Вот, например сейчас — гляньте только! Ворота перегораживают дорогу на Базу, но забора-то вокруг них совсем НЕТ! Все что вам нужно это не пропуск, а свежий, незамыленный подзаконными актами взгляд на суть вещей.