Читать книгу - "Мир Софии - Юстейн Гордер"

Не пытается ли она вытеснить что-то в бессознательное?

Если бы ей удалось полностью отключить цензуру, возможно, она бы стала грезить наяву. От этой мысли Хильде сделалось не по себе.

По мере того как она расслаблялась, отдаваясь нахлынувшим мыслям и образам, ей все больше казалось, что она находится в усадьбе Майорстуа — либо на берегу озера, либо в лесу.

Что там замышляет Альберто? Собственно, это папа замыслил, что Альберто что-то замышляет. А знал ли он, что у Альберто на уме? Может быть, папа пытался настолько ослабить вожжи, чтобы финал оказался неожиданностью для него самого?

Страниц в рукописи оставалось совсем мало. Не заглянуть ли в конец? Нет, это будет нечестно. И потом, Хильда совершенно не была уверена, что развязка сюжета уже определена.

Почему ей пришла в голову такая мысль? Ведь папка лежит рядом, и отец не сумеет ничего в нее добавить. Разве что Альберто натворит что-нибудь без его ведома. Придумает какой-нибудь сюрприз…

Хильде нужно и самой позаботиться о сюрпризах. Ее-то отец не контролирует. И все же сама ли она контролирует себя?

Что такое сознание? Одна из величайших загадок Вселенной? Что такое память? Что заставляет нас помнить все, что мы когда-либо видели и чувствовали?

Каким образом мы каждую ночь навеваем себе причудливые сны?

В задумчивости Хильда время от времени закрывала глаза и однажды забыла их открыть.

Она заснула.

Когда ее разбудил пронзительный крик чаек, часы показывали 6.66[53]. Смешная цифра, а? Хильда встала с кровати, подошла к окну и окинула взглядом залив. Она делала это по привычке и летом, и зимой.

И вдруг у нее в голове словно вспыхнула радуга. Хильда вспомнила свой необычный сон: и яркими красками, и четкостью образов он скорее походил на явь…

Ей снилось, как приезжает из Ливана папа, и весь сон был словно продолжением сна Софии, когда та нашла на причале золотой крестик.

Хильда сидела на мостках — точь-в-точь как София в своем сне. И вдруг до нее донесся слабый голосок: «Меня зовут София!» Хильда застыла на месте, пытаясь определить, откуда слышится этот замирающий голос. Казалось, у нее над ухом пищит крохотное насекомое: «Значит, ты слепая и глухая». В следующий миг в сад вошел папа в форме сил ООН. «Хильдемур!» — позвал он. Хильда помчалась к папе и кинулась ему на шею. На этом сон кончился.

Она вспомнила несколько строк из стихотворения Арнульфа Эверланна:

Меня пробудил удивительный сон,

В котором мне голос звучал, приглушен,

Как глухо журчит подземный ручей.

Я тут же вскочил: «Откуда ты, чей?»

Пока Хильда стояла у окна, в комнату вошла мама.

— Привет! Ты уже совсем проснулась?

— Не знаю…

— Я вернусь, как всегда, около четырех.

— Отлично.

— Желаю тебе хорошего начала каникул, Хильда.

— Счастливо!

Услышав захлопнувшуюся за мамой входную дверь, Хильда шмыгнула обратно в кровать и раскрыла папку.

«…Я нырну поглубже в майорово подсознание, София, и останусь там до нашей следующей встречи».

Ага, вот тут! Хильда принялась читать дальше. На ощупь страниц в папке оставалось совсем не много.

Когда София вышла из Майорстуа, на берегу озера еще виднелись Дональд Дак и другие герои Диснея, которые по мере ее приближения словно рассеивались в воздухе. Во всяком случае, не успела она подойти к лодке, как их и след простыл.

И в лодке, и потом, уже затащив ее в заросли тростника, София строила рожи и размахивала руками: старалась отвлечь майора, чтоб Альберто мог без посторонних глаз посидеть в Майорстуа.

Добежав до тропинки, она сделала несколько диких прыжков и стала изображать марионетку, которую дергают за ниточки. Вскоре, чтобы майору не наскучило наблюдать за ней, она еще и запела.

На полпути София остановилась поразмышлять, какой план вынашивает Альберто. Поймав себя на этом, она от угрызений совести полезла на дерево.

София забралась почти на самую верхушку, попробовала спуститься — и обнаружила, что самой ей не слезть. Она, конечно, не собиралась так легко сдаваться и готовилась предпринять новые попытки, но не могла же она просто сидеть на дереве, переводя дух. Тогда майору наскучит смотреть на нее, и он переключится на Альберто и его занятия.

София замахала руками, закукарекала и, наконец, запела на тирольский манер. Учитывая, что это был ее первый в жизни опыт, София осталась вполне довольна результатом.

Она снова попыталась слезть с дерева, но поняла, что застряла безнадежно. И тут, откуда ни возьмись, появился упитанный гусь, который сел на ветку рядом с Софией. После нашествия диснеевских героев София ни капельки не удивилась, когда гусь заговорил.

— Меня зовут Мортен[54], — сказал он. — Вообще-то я домашний, но сейчас я прилетел из Ливана со стаей диких гусей. Похоже, тут кто-то нуждается в помощи.

— Ты не можешь мне помочь, ты слишком маленький, — ответила София.

— Никогда не надо спешить с выводами. Может, это барышня слишком большая?

— Какая разница?

— Да будет тебе известно, что я пронес над всей Швецией одного деревенского мальчика. Его звали Нильс Хольгерссон.

— Мне же пятнадцать лет!

— А Нильсу было четырнадцать. Годом меньше, годом больше — не все ли равно?

— Как ты умудрился поднять его?

— Ему дали затрещину, от которой он грохнулся в обморок. А пришел в себя уже мальчиком с пальчик.

— Тогда дай и мне затрещину! Не могу же я сидеть тут до скончания века. У меня в субботу философический прием в саду.

— Ой, как интересно! Значит, я попал в философскую книгу. Мы с Нильсом останавливались на ночлег в Морбакке, в провинции Вермланд. Там Нильс познакомился с пожилой женщиной, которая собиралась написать детскую книгу о Швеции. Она хотела сделать ее познавательной и абсолютно правдивой. Услышав о приключениях Нильса, она решила сочинить книгу о том, что он видел, путешествуя с гусями.

— Здорово она придумала.

— Она отчасти сыронизировала, потому что мы и так были героями ее книги.