Читать книгу - "Собрание сочинений в 9 тт. Том 1 - Уильям Фолкнер"

С веранды какого-то дома послышался крик, и дети с визгом разбежались. На улицу метнулась фигурка в белой рубашонке и коротеньких синих штанишках, и Баярд, нагнувшись вперед, обмотал вокруг руки веревку и направил жеребца в противоположную сторону, где, разинув рты, застыли оба негра. Фигурка благополучно проскользнула мимо, а перед ним пронеслась полоса шелестящей зелени, словно спица покатившегося назад колеса, возник древесный ствол, жеребец подковами высек искры из мокрого асфальта, поскользнулся, зашатался и, пытаясь сохранить равновесие, рухнул наземь. Баярд почувствовал удар, в глазах на мгновение вспыхнуло красное пламя, а потом настала черная тьма.

Лошадь, шатаясь, поднялась на ноги, вихрем повернулась, взвилась на дыбы и принялась злобно бить подковами распростертого на земле человека, но негр отогнал ее прочь, и она, мотая головой, поскакала по улице мимо затормозившего автомобиля. На перекрестке она остановилась, фыркая и дрожа, и позволила негру-конюху подойти и дотронуться до нее рукой. Рейф Маккалем все еще сжимал свою пачку бумажных денег.

6

Его подобрали, отвезли на чужом автомобиле в город, растолкали дремавшего доктора Пибоди, и доктор Пибоди, ругаясь, перевязал ему голову, дал выпить из бутыли, торчавшей в набитой бумажками мусорной корзине, и пригрозил позвонить по телефону мисс Дженни, если он тотчас же не поедет домой. Рейф Маккалем обещал за этим проследить, а владелец реквизированного автомобиля предложил его отвезти. Это был «форд», на раме которого вместо кузова располагалась сделанная из листового железа миниатюрная одноместная кабина размером не больше собачьей конуры; в каждом нарисованном окошке сладко улыбалась сидящая за швейной машинкой нарисованная домашняя хозяйка, а внутрь была ловко вмонтирована настоящая швейная машина — ее в качестве образца развозил по округе агент. Агент, В.-К. Сэрат[66], человек с умной, располагающей к себе физиономией, и сидел сейчас за рулем. Баярд, у которого гудело в голове, сел рядом, а на подножке, вцепившись загорелыми руками в крыло, примостился молодой парень в новенькой соломенной шляпе набекрень. Его гибкое тело легко и небрежно поглощало тряску автомобиля, когда они, выехав из города, дребезжа помчались по дороге через долину.

Спиртное, которым доктор Пибоди напоил Баярда, медленной горячей струею переливалось у него в желудке, но вместо того, чтобы успокаивать расходившиеся нервы, только вызывало тошноту, между тем как перед его закрытыми глазами, вращаясь, мелькали причудливые красные круги. Устало и без всякого интереса он наблюдал, как они выплывали, медленно свивались и развивались, поглощали друг друга и снова возникали из тьмы, становясь все светлее и прозрачнее по мере того, как его сознание прояснялось. И где-то далеко позади, бесконечно холодное и чуждое их нелепому круговращенью, но в то же время неразрывно с ними слитое, перед Баярдом стояло чье-то лицо. Вырисовываясь в непроглядно черной тьме, оно, несмотря на всю свою отчужденность, казалось, было чем-то сродни быстротекущему мгновенью, какой-то частице бесконечного хаоса, но частице, вносящей в эту красную круговерть ровную прохладу легкого слабого ветерка. Мелькающие извивы постепенно переходили в ощущение тупой физической боли от тряски автомобиля, а лицо было все таким же чужим и далеким и, постепенно расплываясь, словно эхо, оставляло за собой безмятежную прохладу и какое-то ускользающее щемящее чувство жалости к самому себе или сожаления о чем-то им содеянном.

Вечерело. По обеим сторонам дороги из темной жирной земли пробивались зеленые побеги хлопка и кукурузы, а в перелесках, где низкое предзакатное солнце сгущало сиреневые тени, уныло ворковали дикие голуби. Вскоре Сэрат свернул с шоссе на заросший, изрытый колеями проселок между полем и рощей; они поехали прямо к солнцу, и Баярд снял шляпу и прикрыл ею лицо.

— Что, голова от солнца заболела? Теперь уж недалеко, — сказал Сэрат.

Дорога свернула в лес, где солнце перемежалось с тенью, и начала подниматься по отлогому песчаному склону. По обеим сторонам спускались вниз небрежно обработанные поля, а дальше, окруженный жалкими фруктовыми деревьями и чахлыми, бледными, как полынь, тополями, которые не переставая трепетали, несмотря на полное безветрие, притулилась маленькая ветхая хижина. За хижиной возвышался огромный, почерневший от старости сарай. Здесь дорога разветвлялась на две тропинки. Одна, еле различимая в песке, поворачивала к хижине, вторая вела через заросли сорняков к сараю. Парень, стоявший на подножке, заглянул в кабину и скомандовал:

— Поезжайте к сараю.

Сэрат повиновался. В густых зарослях сорняков вдоль полуразвалившейся изгороди вызывающе торчали кверху рукоятки плуга — лемех его мирно ржавел в траве, где валялись и другие орудия — скелеты труда, исцеленные землею, которую им надлежало осквернить, но которая оказалась добрее, чем они. В том месте, где изгородь поворачивала под углом, Сэрат остановил автомобиль, парень слез с подножки, открыл покосившиеся деревянные ворота, и Сэрат въехал во двор, где на шатких колесах стояла телега с самодельными козлами и ржавый скелет «форда». Фары, приделанные у самого основания его лысого куполообразного радиатора, придавали ему выражение угрюмого, но терпеливого изумления, а тощая корова, пережевывая жвачку, смотрела на них грустными глазами.

Двери сарая, словно пьяные, косо висели на сломанных петлях, прикрученных ржавой проволокой к косякам, а за ними зияло мрачное, как пещера, нутро — пародия на полные закрома и скрытые в земных недрах богатства. Баярд сел на подножку, прислонился перевязанной головой к дверце автомобиля и стал смотреть, как Сэрат'с молодым парнем вошли в сарай и медленно полезли наверх по ступенькам невидимой лестницы. Корова продолжала медленно и уныло жевать жвачку, а на желтой поверхности пруда, утоптанные глинистые берега которого потрескались от солнца, словно грязноватые облачка, плавали гуси. Длинные косые лучи заходящего солнца падали на них, но их гибкие шеи и на тощий, ритмично подергивающийся бок коровы, тусклым золотом окрашивая ее выпирающие ребра. Вскоре показались ноги Сэрата, затем его туловище, а вслед за ним, держась одной рукой за лестницу, легко соскочил на землю парень, прижимая к бедру глиняный кувшин.

Парень вышел из сарая; за ним в тщательно отглаженной рубашке без галстука шагал Сэрат. Он кивнул Баярду, и оба скрылись в высоких, до пояса, зарослях дурмана. Баярд догнал их в ту минуту, когда парень, держа в руках кувшин, ловким движением пролез между двумя слабо натянутыми кусками колючей проволоки. Сэрат немного замешкался, потом натянул верхнюю проволоку и, наступив на нижнюю, помог пройти Баярду. За сараем земля уходила под уклон, в тень густых, как джунгли, зарослей ивняка и бузины, а рядом несколько