Читать книгу - "Книга Дины - Хербьерг Вассму"

— Ваше объяснение будет внесено в протокол и отправлено в Трондхейм, — предупредил Дину помощник судьи.

— Дочь ленсмана не может не знать об этом! — парировала Дина.

Он начал задавать ей вопросы. Она отвечала коротко и понятно. Но почти каждый ответ заканчивался вопросом.

Помощник судьи подергал себя за усы и постучал пальцами по столу.

— Значит, вы считаете, что речь идет только о единичном оскорблении его величества в частной беседе?

— Безусловно!

— Но русский объяснял все иначе. Он не называл вашего имени в связи с этим шифром. Признал только, что, очевидно, вы по собственному желанию передали книгу, не предупредив его об этом.

— Я понимаю, он не хотел впутывать меня в это дело.

— Вы хорошо знаете этого человека?

— Как и всех, кто останавливается у нас на одну-две ночи. В Рейнснесе многие сходят на берег.

— Но вы настаиваете, что этот человек подчеркнул в книге некоторые места во время, так сказать, светской забавы?

— Да.

— У вас есть свидетели?

— К сожалению, нет.

— Где это происходило?

— В Рейнснесе.

— Но почему вы передали книгу через такое место, как тюрьма?

— Потому, что я была со своей шхуной в Трондхейме. Жуковский забыл у меня свою книгу, а я знала, что он там будет.

— Откуда вы это знали?

— Он что-то упоминал об этом.

— Что он собирался там делать?

— Об этом мы не говорили.

— Но все же это не самое подходящее место для женщины, даже если ей нужно всего лишь передать книгу.

— Для мужчины — тоже!

— А вы можете объяснить, почему эта книга так много значила для Жуковского?

— Это его любимый поэт. Вам должно быть так же хорошо известно, как и мне, что люди часто возят с собой книги, которые им нравятся. В свое время матушка Карен привезла с собой в Рейнснес два больших шкафа с книгами. Лео Жуковский любит Пушкина. И всегда возит с собой его книги. Он сам наверняка говорил об этом.

Помощник судьи кашлянул и заглянул в свои бумаги. Потом кивнул.

— Кто этот Пушкин?

— Поэт, который написал все эти стихи. Эту книгу!

— Я понимаю. Лео Жуковский не мог вразумительно объяснить, откуда он приехал и куда направляется. Вам об этом что-нибудь известно?

Дина подумала, потом покачала головой.

— Подозреваемый заезжал в Рейнснес перед тем, как приехал в Трондхейм?

— Нет. Последний раз он гостил в Рейнснесе весной тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года.

— Этот… этот альбом со стихами все это время лежал в тюрьме?

— Об этом вам лучше справиться у управляющего тюрьмой… Мне ясно одно: кто-то сломал мою личную печать на частном пакете.

— Гм-м…

— Разве это допустимо, господин помощник судьи?

— Это зависит от…

— Но, господин помощник судьи! Пока они не сломали мою печать, они не знали, что в пакете! Насколько мне известно, закон не разрешает вскрывать частные пакеты? Они нарушили мое право собственности!

— Сейчас я не могу вам на это ответить.

— А письмо? Где оно?

— Какое письмо? — заинтересовался помощник судьи.

— В пакете было письмо. Лео Жуковскому. От меня.

— Здесь задаю вопросы я. А вы должны отвечать на них.

— Хорошо, господин помощник судьи.

— Я не слышал ни о каком письме, но наведу справки. Что в нем было написано?

— Это было личное письмо.

— Я понимаю, но это допрос.

— Там было написано: «Если Магомет не идет к горе, гора идет к Магомету». И еще: «Варавва должен приехать в Рейнснес, если хочет во второй раз избежать креста».

— Что это означает? Это шифр?

— Если и шифр, то к шведскому королю он не имеет никакого отношения.

— Не забывайте, речь идет о короле Швеции и Норвегии!

— Я помню об этом.

— Что означают эти слова?

— Они должны были напомнить господину Жуковскому, что мы в Рейнснесе по-прежнему гостеприимны.

— Больше там ничего не было?

— Ничего. Только подпись.

— Помимо обычного гостеприимства вас с этим Лео Жуковским связывает… особая дружба?

Дина пристально посмотрела на помощника судьи:

— Объясните подробнее, что вы имеете в виду.

— Я имею в виду: было ли у вас с господином Жуковским принято обмениваться шифрованными письмами?

— Нет.

— Я знаю, что в последние два года вы летом уезжали из дому… Один раз на юг и другой раз на север. Вы виделись с Лео Жуковским во время этих поездок?

Дина ответила не сразу. Ленсман вытянул шею из своего угла. Он нервничал.

— Нет! — твердо сказала Дина.

— Вы считаете, что этот человек не виновен в том, в чем его подозревают и за что его арестовали?

— Я не знаю, за что его арестовали.

— За русскую книгу, которая была исследована специалистами. Зашифрованный текст свидетельствует о враждебном отношении к королю Швеции и нашему уважаемому соотечественнику, в нем содержалась также инсинуация, будто бы они составили заговор, дабы вовлечь Скандинавские страны в Крымскую войну.

— На чьей стороне?

— Это к делу не относится, — смущенно сказал помощник судьи. — Но Наполеон Третий все-таки наш союзник. Соблаговолите отвечать, а не спрашивать!

— Мы здесь, на севере, уже давно втянуты в войну. За те шифры, за которые вы арестовали Лео Жуковского, вы с таким же успехом могли бы арестовать и меня.

— Что вы имеете в виду, говоря, что мы втянуты в войну?

— Мы сами плаваем в Архангельск за зерном, чтобы наши люди не умерли с голоду. Я не слышала, чтобы король интересовался, как мы тут живем. А теперь он хочет втянуть нас в войну, которая, судя по названию, должна происходить совсем в другом месте, а не на северных берегах.

— Не можете ли вы держаться ближе к делу?

— Могу, господин помощник судьи. Но именно так я понимаю это дело.

— Значит, вы подтверждаете, что принимали участие в составлении этих шифров?

— Если вы так называете изучение русских слов.

— Что в этих словах зашифровано?

— Вы зачитали это в начале нашего разговора, господин помощник судьи, но я уже забыла. Мы говорим так долго. И слишком много времени прошло с тех пор, как Лео Жуковский был в Рейнснесе и учил меня русским словам.