Читать книгу - "Черный ветер, белый снег. Новый рассвет национальной идеи - Чарльз Кловер"

Тихон представляет советскую эпоху не как темные века, но как пору испытания верных. Не было мессий, зато были «несвятые святые», чей повседневный героизм часто оставался незамеченным. Книга написана в духе благости и всепрощения. Главным образом она состоит из воспоминаний о чудачествах и милых слабостях старшего поколения церковнослужителей, тех «несвятых святых», кого Тихон называет своими учителями, – тех, кто, в отличие от него, пострадал от советского режима. Духовник самого Тихона отец Иоанн Крестьянкин, покойный архимандрит Псково-Печерского монастыря, прошел в 1950 году допросы в НКВД, на которых ему сломали пальцы, а затем его на пять лет отправился в ГУЛАГ. «Слава Богу, таких серьезных проблем, как у моих предшественников, у меня нет, – говорит Тихон. – В 1980-х у нас не было таких репрессий, в худшем случае могли испортить профессиональную жизнь, лишить учебы или престижной работы, но не более того». Критики считают, что в книге важнее то, о чем в ней умалчивается: Церковь не только находилась в конфликте с властями, но часто шла на компромисс. Нередко всплывает обвинение, что церковные сановники работали на КГБ, поскольку «контора» фактически вплоть до конца 1980-х контролировала церковную карьеру каждого.

Никто не знает об этой неприятной стороне церковной истории, то есть о сотрудничестве высокопоставленных церковнослужителей с КГБ, больше, чем Глеб Якунин, бывший священником и либеральным реформатором. В 1997 году его отлучили, в том числе за критику Церкви. Я попросил Якунина, который оставался известным диссидентом, прояснить это печальное сотрудничество Церкви с КГБ в прошлом. В 1992 году, стремясь ослабить КГБ, президент Ельцин открыл Якунину доступ в архив Пятого управления КГБ, занимавшегося религиозными группами. Месяц отец Глеб изучал донесения агентов. Личности агентов ему раскрыть отказались, но он многих вычислил, сравнив информацию в донесениях и кодовые имена агентов с известными фактами биографии церковных сановников. Например, агент «Михайлов» в феврале 1972 года ездил в Новую Зеландию и Австралию, а в январе 1973 года в Таиланд на Всемирный совет церквей. Сопоставив эти данные с публикациями в «Журнале Московского патриархата», Якунин убедился, что некий архимандрит Кирилл из Отдела внешних церковных связей Московского патриархата совершал такие поездки в соответствующие даты. В 2009 году сорокалетняя карьера осанистого седобородого Кирилла увенчалась саном патриарха. Патриархия решительно отрицает какую-либо связь Кирилла с КГБ; представители патриарха отказались от дальнейших комментариев на эту тему. По словам отца Глеба, Церковь до такой степени контролировалась КГБ, что «все епископы были завербованы в информаторы». Нет никаких свидетельств компрометирующей самого отца Тихона связи с КГБ: он был слишком молод для вербовки. Тем не менее среди людей, о которых он пишет, были и завербованные. Так, в середине 1980-х он два года состоял помощником главы Издательского отдела Московской патриархии митрополита Питирима, которого Якунин именует Аббатом – дескать, так его окрестили в КГБ.

Двадцать лет спустя эти компромиссы, на которые пришлось идти при советском режиме, все еще остаются одной из самых болезненных для Церкви тем. Из нее изгнали не бывших коллаборационистов, а тех, кто поднимал этот вопрос. Якунин считал это последствием советской эпохи, он думал, что Церковь нуждается в реформации, подобной протестантской, в полной смене епископата. Без таких решительных мер Церковь, со всем своим моральным авторитетом, остается в руках слившегося с ней КГБ и теперь, в этой новой форме превращается в бастион нового варианта имперского национализма – в «вирус», как он считал, поедающий Россию изнутри. Церковь как институт, наиболее пострадавший при коммунистах, могла бы превратиться в совесть нации. Своим моральным авторитетом она бы могла вывести Россию из советского кошмара, помочь стране осмыслить свое прошлое, принять его и исцелиться. А она превратилась в гнездо бывших коллаборационистов, для которых Православная церковь орудие не памяти, но забвения.

Пропитанная идеологией на каждом уровне, политическая жизнь России веками была податлива для различных всеохватывающих доктрин и программ. Теперь в пугающий вакуум, оставшийся после исчезновения коммунизма, готов устремиться мускулистый, политически окрашенный извод православия, подхваченный отцом Тихоном и Якуниным, Малофеевым и Дугиным. Самые разные группы в окружении Путина – «православные чекисты» Якунина, «православные бизнесмены» Малофеева, консервативные круги внутри самой Церкви, примером которых служит отец Тихон, – все они входят в контактную сеть Дугина внутри российской элиты.

Неудавшийся «Русский марш» и выходки Евразийского молодежного союза – от которых власть может отречься, но пока что их поддерживает, – все это свидетельствовало о том, что к Дугину прислушиваются на высоком уровне в администрации президента, кто-то там готов заигрывать с радикальными идеологиями, чтобы с их помощью решать политические проблемы. Существуют доказательства и того, что многочисленные зарубежные поездки Дугина совершались не без участия Кремля. Так, в 2004 году он проделал любопытный вояж в Турцию, предваряя государственный визит Путина. По данным американского посольства в Анкаре (сообщение, опубликованное в 2010 году Wikileaks), источник, близкий к Тунджеру Кылынчу, главе турецкого Совета по национальной безопасности, сообщил дипломатам, что Путин послал строителя «Евразии» Александра Дугина к Кылынчу перед своим официальным визитом, чтобы укрепить «проевразийские» настроения в Турции, – иными словами, Россия искала опору среди турецких консерваторов, но ничего не добилась^[449].

Другой пример вдохновленной в той или иной мере Кремлем, но тоже отрицаемой зарубежной авантюры относится к 2007 году. Дугин и Зарифуллин наведались в Крым и приняли участие в протестах против «оранжевых» властей Украины. В июне того же года обоих объявили persona поп grata и депортировали из киевского аэропорта Борисполь. Замечательным образом российские власти тут же отреагировали, депортировав советника украинского президента Николая Жулинского с семьей, приехавшего в Санкт-Петербург с частным визитом^[450]. Российский посол в Украине пояснил это решение так: «Что тут говорить? Только что вы не пустили нашего представителя в Крым – теперь ваш человек оказался в такой же ситуации». В октябре Дугину и Зарифуллину вновь запретили въезд в Украину после надругательства над государственным символом на горе Говерла. В феврале следующего года Кремль депортировал украинского политического аналитика Сергея Тарана. Российский МИД пояснил, что это – прямой ответ на внесение двух россиян в черный список^[451].