Читать книгу - "Нежданный гость - Анна Коркеакиви"

— Пожалуйста, помочь мне? — Один глаз у него меньше другого, наполовину скрыт тяжелым веком. Он развернул листок и поднял его повыше.

Она оставила попытки не замечать листок и внимательно всмотрелась в него. Выцветшая фотокопия карты центральной части Парижа, возможно выдранной из телефонного справочника. На нолях синей пастой от руки написаны номера двух телефонов и адрес, указанный на карте как адрес медицинской клиники.

Тяжелое дыхание, толстая куртка, неподвижность… Краска бросилась ей в лицо. Да ведь он же болен! И говорит с ней по-английски не потому, что она знает этот язык, а потому, что может на нем объясниться. Болен, ищет врача и не знает, куда идти. Ну и дрянь же она, расистка, судит по внешности. Сгорая от стыда, Клэр все же почувствовала огромное облегчение.

— Позвольте взглянуть, — ответила она, взяв у него карту.

Меньше чем через неделю после свадьбы ей прислали из Министерства иностранных дел и дел Содружества инструкцию по безопасности для жен дипломатов. Это было двадцать лет назад, когда никто еще не превращал собственные тела в живые бомбы, а телевидение не показывало людей, выпрыгивающих из горящих небоскребов. Возможно, она не могла реагировать иначе, коль скоро насилие незримой тенью сопровождало жизнь дипкорпуса, для непосвященных состоявшую из сплошных приемов и дружественных рукопожатий. Однако у нее нет права винить в этом Эдварда или тот мир, в который он ее ввел. В ее жизнь насилие вошло задолго до встречи с Эдвардом, в тот день, когда она ответила Найлу «да», или еще раньше, когда она с ним встретилась. Вне всякого сомнения, в тот день, когда она позволила ему обернуть себя слоями стодолларовых купюр, закрепив килограммы бумаги липкой лентой, и отправилась в аэропорт Бостона.

«Мы ничем не рискуем при въезде, — уверял ее Найл. — В Дублине беременная женщина — вполне обычное дело, как и американская туристка. — Она мысленно ухватилась за слово „мы“. — Вот потому-то ты и везешь деньги в Дублин, — объяснил он. — Никто бы не поверил, если бы туристка заявилась на север. А так мы спокойненько ввезем деньги на остров, и ребята доставят их на пароме в Белфаст. Не о чем беспокоиться».

Опять «мы». Однако, не успели они в Бостоне сесть в самолет, летевший в Дублин, от «мы» не осталось и следа.

_____

Она оказалась одна с воображаемым ребенком и со своим страхом — и когда самолет взлетел, и потом, когда они проплыли над пышными облаками и в самый ливень шлепнулись на ирландскую посадочную полосу, и когда она отстегнула ремень, потянулась, чтобы поудобнее устроить живот, и медленно, мелкими шагами пошла к выходу из самолета, стараясь не забыть наставления Найла о том, что беременные женщины ходят вразвалку. Дублинский аэропорт втянул ее, и она не сопротивлялась, только не могла избавиться от желания оказаться в Гарварде и вернуться к правилам образования сослагательного наклонения для первого лица единственного числа прошедшего времени от испанского глагола «amar», что означает «любить». Во время полета она боролась с желанием встретиться глазами с Найлом, место которого, забронированное отдельно, находилось впереди, через ряд от ее места; она не смотрела на него, даже когда ходила в туалет («Ходи почаще, — наставлял он ее, — беременным все время хочется»), но, идя вместе с другими пассажирами к месту выдачи багажа, она готова была помчаться на своих длинных ногах вперед и догнать его. «Ребенок толкается», — сказала бы она, чтобы превратить все это безумие в шутку, но вдруг потеряла его из виду — он, не остановившись, прошел сквозь багажное отделение и затерялся в толпе ирландских лиц и голосов. Ее охватила паника — от страха перед таможенниками или от ужаса, что она его потеряла? Она покачнулась. На мгновение ей показалось, что она вот-вот лишится чувств.

— Что, последние месяцы? — Какая-то женщина не дала ей упасть. — Неподходящее время для путешествий.

Какой-то весельчак с седой головой и румяными щеками предложил поднести ее чемодан. К этому времени она почти поверила в то, что действительно ждет ребенка — их с Найлом ребенка.

— Очень мило с вашей стороны, — пробормотала она в ответ фразу, которую прочла когда-то в книге или услышала в кино. Все происходящее, и она сама в том числе, казалось нереальным. — Я в норме, просто немного устала, — добавила она.

На улице его тоже не было; она быстро залезла на заднее сиденье такси и, слегка запинаясь, назвала адрес, который Найл заставил ее запомнить: Портобелло-роуд, 83, Дублин.

— Кажется, в Лондоне есть что-то с таким названием, — заметила она, в первый раз услышав адрес и записывая его в лежавший возле матраса блокнот сразу после списка итальянских текстов, посвященных куртуазной любви.

Они были в слабо освещенной комнатушке, которую она снимала в Бостоне.

— Это не то, — ответил он, внимательно разглядывая в полутьме ее лицо, словно пытаясь понять, не совершил ли он ошибку, доверившись ей. — Сосредоточься, Клэр.

Она кивнула, чувствуя, что заливается краской:

— Ты меня там встретишь?

Он покачал головой.

— А где?

Он вновь покачал головой.

Она ни разу не обратилась к нему с просьбой — не смела.

— Мы вообще больше не увидимся?

— Увидимся. Здесь, в Бостоне. Я приеду до начала зимы.

Она не сводила с него глаз.

— Это все, Клэр.

Она все-таки ждала. Ей нужно было хотя бы обещание.

Наконец он смилостивился:

— В парке Сент-Стивенс-Грин. У памятника Йейтсу. На следующий день, в час. Я ничего тебе не скажу, но дам знак, чтобы ты поняла, можно ли пойти за мной. Остановлюсь и прикурю.

До этого он ни разу не уступил ей, и сейчас уступка изумила ее до глубины души. Его план не оправдал ее надежд, однако он предложил ей больше, чем когда-либо прежде.

Она взяла ручку, чтобы записать полный адрес:

— Портобелло-роуд?..

— Ну да. На доме не будет номера. Это такой домишко из серого камня. Не записывай, — продолжал он. — Если попадешься, тебя обыщут.

Она вырвала страничку из блокнота и разорвала ее в мелкие клочки, не успев записать номер дома.

— Портобелло-роуд, восемьдесят три, — сказала она, забравшись в такси и осторожно придерживая живот; она очень старалась, чтобы голос не дрожал. Когда машина остановилась у квадратного дома без номера, Клэр отметила про себя, что дом не серый, а коричневый, и решила непременно сказать об этом Найлу. Почему-то ошибка Найла — свидетельство того, что и он небезупречен, придала ей смелости.

Она позвонила у двери невзрачного дома и объявила лопоухому мальчишке, который открыл дверь и застыл в проеме, — только глаза его быстро оглядели всю ее фигуру и остановились на животе:

— Мне нужна комната.

Она слышала, как отъезжает машина, но не обернулась. Думала лишь о том, как бы поскорее завершить свою миссию, освободиться от этого ужаса и воссоединиться с Найлом. Она не задумывалась о том, как это произойдет и что ждет их дальше, когда он, как обещал, вернется в Бостон. Она просто хотела этого, хотела вновь ощутить излучаемую Найлом сосредоточенную силу, и чем скорее, тем лучше. Парк Сент-Стивенс-Грин. Памятник Йейтсу.