Читать книгу - "Белки в Центральном парке по понедельникам грустят - Катрин Панколь"

— Господи, Марсель! Он уже и учебник заглотил! С ума сойти! Ты понимаешь, что он там вещает?

— Да, он чрезвычайно мил. Желает нам любви и счастья.

— Да скорее же одевайся! Хочешь его напугать? Разлегся тут в чем мать родила, как улитка без скорлупы!

Марсель лениво поднялся и принялся искать глазами одежду.

— Хорошо было, лапочка, ох хорошо…

— Хорошо-то хорошо, но теперь все! Пора опять принять приличный вид.

— Я бы остался в постели…

— Stay, father, stay… I know everything about human copulation, so don’t bother for me…[43]

— Младшенький, переходи на родной язык, не расстраивай маму!

— Sorry, mother! У меня голова кишит английскими словами. Кстати, гордись, я дочитал учебник. Осталось только слегка попрактиковаться, подшлифовать выговор. Гортензия обомлеет… Ну как, поназаплетались вы там вдоволь, могу я войти?

— Заходи, — выдохнула Жозиана, и Младшенький появился на пороге.

Он уселся на краешек постели и безапелляционно заявил:

— Да уж, налицо бурное совокупление!

Жозиана бросила на сына негодующий взгляд, и он поспешно добавил:

— Прошу прощения, сугубо натуралистическое замечание. Ну а как вообще дела?

— Прекрасно! — хором ответили родители, застигнутые на месте преступления.

— По какому же поводу скрещенья рук и ног? Потребность избыть определенную заботу или естественный позыв здорового организма?

— И то и другое, сынок, и то и другое, — кивнул Марсель, завершая второпях свой туалет.

— У тебя что-то неладно на работе, отец?

Младшенький так пристально смотрел отцу в глаза, что тот, не задумываясь, признался:

— Сложный, знаешь, сейчас момент… Кризис, не поспеваю я за всем…

— Но мебель же — не автомобили. Мебель дешевле, да и в кризис людей, наоборот, тянет обустраивать гнездышко. Вон сколько по телевизору всяких ток-шоу про дизайн интерьеров, daddy, смотри, какая мода!

— Знаю, сынок…

— У тебя очень выгодная торговая ниша: все для дома на любой бюджет. У тебя отличные дизайнеры, отличные производители, прекрасно поставлена сеть сбыта…

— Так-то так, но чтобы держаться на плаву, надо все время расширяться! Строить новые заводы, скупать мелкие фирмешки, у которых дела идут туго… За всем не уследишь! Мне бы двойника! Только где его найдешь?..

Марсель смотрел на сына, не отводя глаз, и читал в его взгляде: на твои беды найдется управа, надежда есть. Он черпал в нем спокойствие, уверенность, силы, изобретательность, готовность снова и снова бросаться в бой. Между ними словно заключался негласный союз. Взгляд ребенка придавал взрослому сил и мужества.

— Смотри на вещи шире и заглядывай дальше, daddy. Кто не движется вперед, тот обречен.

— Это-то я понимаю, сынок. Но что же мне, раздвоиться? Или не вылезать из самолетов? Не вдохновляет меня такая жизнь!

— Тебе надо партнера. Оттого-то ты кручинишься и томишься.

— Знаю. Я об этом подумываю.

— Найдешь, не унывай!

— Спасибо, сынок… Знаешь, мне ведь самые крупные дела всегда приносили помощники. Взять хоть деревянные павильоны, что мы завозили из Риги. Ведь как же с ними дело скакнуло вперед!.. А задумка была не моя. Я просто подхватил, провернул. Мне эти хибары принесли готовенькими. И таких идей надо много! А сейчас их раз-два и обчелся. Работы столько, что выдумывать некогда. Обмысливать, разнюхивать, рассчитывать вперед…

— Не опускай руки. Не бросай бизнес в Китае, ну и пусть, что там сейчас несладко. Они же первые и поднимутся. Там вся система куда гибче, чем у нас. Здесь что — старая замшелая страна, сплошные запреты, правила… А там вся жизнь — на бешеной скорости, все время изобретают что-то новое, переделывают, перекраивают… Когда мир выйдет из кризиса, именно они потянут за собой всю экономику! И тогда, поверь, ты не пожалеешь, что не свернул дела в Китае.

— Спасибо, Младшенький! Ты меня просто возвращаешь к жизни!

— Жаль, что я еще ребенок… ну, по меркам нашего социума, конечно. А то я бы подсобил тебе какое-то время. Мы бы с тобой отлично сработались!

— Читаешь мысли, сын, читаешь мысли…

Жозиана слушала, о чем говорят муж с сыном, широко открыв рот и вытаращив глаза.

Онемев от изумления.

Какие еще нужны доказательства, что оба ее любимых мужчины оставили ее далеко позади! Они ни разу к ней не обернулись, не подумали включить ее в разговор. Они обсуждали свои мужские дела, глядя друг другу в глаза, и она снова, в который раз, со всей беспощадностью почувствовала себя не у дел.

Когда Жозиана поступила в фирму Марселя на работу, но еще не сделалась его фавориткой, она изо всех сил старалась продвинуться по службе. Должность секретарши ей не то что претила — она ее быстро переросла. Она работала допоздна, в разгар отпусков оставалась в конторе, за всем следила, отвечала поставщикам, предлагала идеи, чтобы компания росла и развивалась. А Шаваль или кто-то еще из высших менеджеров ждал, пока она все сделает, подготовит материалы, рассчитает бюджет, — а когда пора было показывать проект Марселю Гробзу, преспокойно присваивал его себе. Она, остолбенев, стояла рядом и бормотала: «Да это же я, это же я…» Но Марсель едва приподнимал бровь и, скорее всего, ее не слушал.

Рижские деревянные домики — это была ее находка. Их закупали готовыми, сто квадратных метров по цене двадцать пять тысяч евро, а продавали за пятьдесят тысяч с доставкой и установкой. Герметичные стеклопакеты, доски девятисантиметровой толщины. Древесина крепкой сосны, которая медленно, упорно растет на высоте полтора километра над уровнем моря: плотность семьсот пятьдесят килограммов на кубометр, при том что у обычной сосны — всего четыреста. Она могла по памяти перечислить все преимущества этих домиков, хоть ночью разбуди. Она рассказала про них Шавалю, тот ее поздравил и пообещал, что представлять проект главному будет она сама. Дудки! Весь почет достался ему. Как всегда. Ее провели как малолетку. Прибыли компании с рижскими домиками взлетели до небес, а Шаваль получил солидный процент.

Давно это было… Тогда она еще не умела за себя постоять, не умела защищаться. Она привыкла, что ей достаются сплошные оплеухи, что ей еще и приходится чуть ли не ноги целовать обидчику. Скверная привычка. К чему Жозиане учеба? Пускай лучше задом повихляет! Моя дочурка — шлюшка первый сорт, говаривал отец, по-хозяйски ее оглаживая. Бабам премудрость не далась, ноги раздвинуть — тот же доход.

Все семейство прыскало со смеху и напихивало ей в лифчик ваты, чтобы ни один самец не прошел мимо. Дядья зажимали ее по углам и «учили уму-разуму», а тетки и мать только хмыкали: тяжело в учении, легко в бою, тоже, нашлась ломака!..