Читать книгу - "Что же тут сложного? - Эллисон Пирсон"

03:00

Когда же я решила, как быть дальше? Не сразу, но то, что выход подсказала мне подруга, по-моему, вовсе не совпадение. Эмили крепко спала рядом со мной на месте, которое я до сих пор зову Ричардовым, хотя теперь его кабанеру выслушивает дорогая Джоэли. Эм перетянула на себя одеяло; я открыла глаза в три часа ночи, когда все матери просыпаются и задаются вопросом, счастливы ли их дети. И на этот раз дело было не в Перри и долбаной менопаузе. Благодаря Доктору Либидо и ежедневному приему гормонов ночные приливы прошли, и я больше не чувствую себя такой безнадежно усталой. Если я и не стала прежней, то, по крайней мере, эта новая Кейт уже не боится будущего. Экран телефона светится в темноте: пришло письмо. Я читаю.

От кого: Салли Картер

Кому: Кейт Редди

Тема: Страшная тайна

Милая Кейт, я давно хотела тебе написать, еще после нашего разговора перед Рождеством, когда ты мне призналась, что любишь того американца. Я знаю, ты ждала от меня ответа, даже, пожалуй, поддержки, и понимаю, что, промолчав, разочаровала и горько обидела тебя. Мне очень хотелось тебе ответить, но я не смогла этого сделать по причинам, объяснить которые тогда не сумела. Попробую сейчас, тем более что, расставшись с Ричардом, ты наверняка раздумываешь, как тебе жить дальше. Ты сказала, что главное для тебя сейчас дети, они у тебя на первом месте, но ведь их мама тоже должна быть счастлива.

Помнишь, я показывала тебе фотографии, на которых я в Ливане? Ты еще сказала, что я на них похожа на безумно счастливую Одри Хепберн. Ты была права. Я действительно была безумно счастлива. Человека, который сделал эти снимки, звали Антонио Фернандес, и он был не только моим коллегой, но и любовником. Когда меня отправили на Ближний Восток, банк приставил его ко мне в качестве компаньона и напарника, и поначалу мы оба этому не обрадовались: я считала, что совершенно не нуждаюсь, чтобы какой-то надменный испанец за мной присматривал, он же полагал, что таскаться за какой-то там англичанкой ниже его достоинства. Мы были как парочка из дурацкой комедии, мужчина и женщина, которые вынужденно оказались где-то вместе и постепенно полюбили друг друга, несмотря на обстоятельства. Совсем как мы.

У нас обоих были семьи. У меня был Майк и сыновья трех и пяти лет. Антонио женился недавно и еще не успел обзавестись детьми. Ни он, ни я не искали приключений на стороне, и я была в ужасе, когда поняла, что меня тянет как магнитом к этому невероятному человеку. Это было немыслимо и по личным, и по профессиональным причинам. Я обожала мужа и детей и ни за что не решилась бы причинить им боль. Но Антонио поколебал мою уверенность. Мораль и верность не значили ничего по сравнению со всепоглощающей страстью, которую я чувствовала к нему.

Даже сейчас, когда я думаю об Антонио, вспоминаю его глаза, его тело, его веселость, то, как он произносил мое имя, – по телу пробегает дрожь.

Мы были вместе почти три года – блаженные, волшебные времена. Потом вернулись каждый к себе домой. В 91-м банк назначил Антонио на высокий пост в Мадриде, а меня отозвали в Лондон. Мы обсуждали совместную жизнь. Он говорил, что готов все бросить, перебраться в Англию навсегда, чтобы мы жили вместе и я воспитывала Оскара и Уилла. Он так убежденно об этом говорил, что все казалось вполне реальным, но стоило нам расстаться, и меня одолевали сомнения. Я думала лишь о том, какая поднимется буря, когда я сообщу Майку, что хочу с ним развестись, – моя мать никогда бы меня не простила – и о том, что нельзя быть такой эгоисткой. Меня воспитали в католической вере, развод для меня был позором, преступлением.

Я отдавала себе отчет, каково мне будет расстаться с Антонио, – по крайней мере, мне казалось, что я это понимаю, – но я верила, что лучше в одиночку нести эту ношу, чем причинить боль невинным детям и хорошему человеку, за которого я вышла замуж.