Читать книгу - "Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел"

все что угодно, и таким образом мы провернем это дело так, что никто и ахнуть не успеет, и уж во всяком случае раньше, чем налогоплательщики сообразят, что случилось. О них нам нечего беспокоиться. Большинство вообще не интересуется общественными делами, и даже если кто-нибудь и скажет что-то, для нас это уже не важно − деньги к тому времени будут в наших руках. Раз, два, три, и фокус сделан − вот как мы провернем это.

Светер замолчал, а остальные бандиты тоже сидели молча − они лишились дара речи от восхищения интеллектом своего главаря.

− Ну, так что вы об этом думаете? − спросил он.

− Что мы думаем? − в восторге закричал Гриндер. − Я думаю, что это замечательно! Лучше не придумаешь. Если мы только сможем вылезти из этого дела сухими, это будет самая хитрая штука из тех, какие мы когда-либо устраивали.

− Хитрая − здесь не самое подходящее слово, − заметил Раштон.

− Нет сомнений, это грандиозная идея! − воскликнул Дидлум. − И я только что подумал, что мы можем еще кое-что сделать, чтобы помочь нашему предприятию. Организовать побольше писем: «редактору «Мракобеса», «редактору «Лжеца», «редактору «Дейли хлороформ» в поддержку нашего плана.

− Это хорошая мысль, − сказал Гриндер, − редакторы могут сами написать эти письма, а подписывать их: Прогрессист, Налогоплательщик, Сторонник развития Магсборо и в таком роде.

− Все это, конечно, верно, − задумчиво произнес главарь, − но мы должны быть очень осторожны и не переборщить. Некоторая гласность нужна, никто не спорит, но не стоит привлекать к этому делу слишком большой интерес.

− А почему, собственно говоря, − высокомерно заявил Раштон, − мы вообще должны беспокоиться о мнении налогоплательщиков? Зачем ломать себе голову и подделывать бухгалтерские книги, объявлять о дивидендах, печатать в газетах статьи и так далее? Козыри в наших руках, у нас большинство в муниципалитете, и. как сказал мистер Светер, очень мало кто утруждает себя чтением отчетов о заседаниях.

− Это, конечно, правильно, − ответил Гриндер, − но как раз эти немногие могут причинить массу неприятностей, о них-то и нужно подумать. Если мы сумеем задурить им голову, все будет в порядке, и сделать это надо именно так, как предложил мистер Светер.

− Да, да, − сказал главарь, − мы должны быть очень осторожны. Я обеспечу «Хлороформ» и «Лжеца», а уж вы, пожалуйста, устройте, чтобы нас поддержал «Мракобес».

− Я позабочусь об этом, − сурово сказал Гриндер.

Все три местные газеты принадлежали акционерным обществам. Светер держал в своих руках почти все акции «Лжеца» и «Дейли хлороформ» и контролировал направление и содержание этих газет. Гриндер был в таком же положении по отношению к «Мракобесу». Что касается редакторов, они являлись чем-то вроде марионеток и танцевали так, как хотели Светер и Гриндер.

− Я вот думаю, как отнесется к этому доктор Обморк? − заметил Раштон.

− Как раз о нем я и подумал сейчас, − воскликнул Дидлум. − Как вы считаете, нельзя ли так устроить, чтобы кому-нибудь вдруг стало дурно, ну, скажем, он потерял бы сознание, и непременно прямо перед ратушей, причем как раз перед тем, как будет обсуждаться наш вопрос? Тогда кто-нибудь войдет в зал и вызовет доктора к больному, а «больной» продержит его до тех пор, пока все не будет кончено.

− Прекрасная идея, − задумчиво произнес Гриндер, − но кому бы это потерять сознание, упасть? Сами понимаете, это ведь должен быть свой человек, которому мы абсолютно доверяем.

− Может, Раштон? Согласитесь вы проделать это? − спросил Дидлум.

− Я категорически против, − высокомерно отрезал Раштон.

Предложение сыграть столь недостойную роль показалось ему унизительным.

− Тогда, если уж нужно, это сделаю я сам, − сказал Дидлум. − Я не такой гордый, когда речь идет о том, чтобы заработать кучу денег. Ради честного заработка можно пойти на все.

− Ну что ж, тогда, я полагаю, мы обо всем договорились, − сказал Светер, и остальные согласились с ним.

− А теперь, я думаю, мы все заслужили по глоточку, − продолжал главарь, доставая из шкафчика рядом со столом графин и ящик с сигарами. − Передайте сюда бутылку с водой, что стоит позади вас, Дидлум.

− Я надеюсь, сюда никто не войдет? − нервно спросил Дидлум. − Вы ведь знаете, я член общества трезвости.

− Все в порядке, − ответил Светер, доставая из шкафчика четыре стакана и разливая в них виски. − Я распорядился, чтобы нас не беспокоили. Скажете, когда будет достаточно.

− Ну, за успехи социализма, − воскликнул Гриндер, поднимая свой стакан и отпивая большой глоток.

− Аминь... то есть, я хотел сказать, совершенно верно, − быстро поправил себя Дидлум.

− Что мне в этом деле нравится, − продолжал со смехом Гриндер, − это то, что мы не только делаем себе добро, но в то же время устраиваем кучу неприятностей социалистам. Когда налогоплательщики купят наше предприятие и поднимут шум из-за того, что потеряли на этом деле деньги, мы им скажем, что именно это и есть социализм. И тогда они объявят, что, если так, социализма они больше не хотят.

Остальные бандиты радостно заржали, а у Дидлума виски попало не в то горло, и он чуть не потерял сознание.

− Так можно и человека убить, − пожаловался он, вытирая слезы, − так можно убить человека, задохнуться насмерть можно так.

− А теперь я должен вам сообщить кое-какие хорошие новости, − сказал главарь, ставя на стол пустой стакан.

Его соратники перестали смеяться и с серьезным видом приготовились слушать.

− Мы пережили тяжелые времена в борьбе с Газовой компанией и потерпели поражение, но и им, как вам известно, тоже пришлось несладко. И они немало пострадали − мы нанесли им тяжелый удар, установив налог на уголь.

− Неплохое было дельце, − злобно сказал Гриндер.

− Так вот, − продолжал Светер, − им осточертела эта борьба, и к тому же они, конечно, не знают точно, какие потери мы понесли. Они уверены, что мы еще можем продолжать борьбу, ну и, короче говоря, я побеседовал с их директором и еще кое с кем: они готовы взять нас к себе в долю. Таким образом, деньги, которые мы получим за Электрическую компанию, мы сможем вложить в Газовую!

Новость была настолько великолепна, что все они выпили за нее еще по стаканчику, и Дидлум сказал, что первое,