Читать книгу - "Серафима прекрасная - Каринэ Фолиянц"

– Стиральных, что ли? – удивилась вторая.

– Тьфу, ну и дура ты. Откуда у них в Лыткарине порошок стиральный-то в продаже? У них как у нас – шаром покати. Ведьминых порошков привезла. Вот те и уродка, а парня приворожила! Да какого!

– Ерунду ты несешь, Зоя! Бабкины сказки. Никаких порошков в помине нет! – засмеялась подружка. – Она ему просто водку носит. Вот и все волшебство. Таньки моей муж, если ему бутыль показать, тоже становится как доброй волшебницей заколдованный. А потом, как выпьет, тарелки от ревности бьет. Ведь весь сервиз побил, что я на свадьбу им подарила, сукин кот, злодей! Ненавижу!

– Что ты мне своим зятем глаза колешь? Дома на него наорешься. Вона, гляди!

В окне Симиного дома показался силуэт Вити. Он ходил по комнате, пошатываясь от слабости.

– Ну дела! Ну Сима! Отхватила себе кусок счастья. А как же невеста его? – задумались сплетницы…

Ира с матерью развешивали белье во дворе своего дома.

– Вот проворонила свое счастье, довыпендривалась! – возмущалась мать.

– Да что ты несешь, мама! Да он от меня никуда не денется.

– Да? Делся уже! Он у нее ночует. Ночует, ты это понимаешь или мала еще такое понимать? – крикнула мать с издевкой.

– Ночует? Тебе кто сказал? – замерла Ира с наволочкой в руках.

– Все! Только ленивый про это не болтает. Спит он с ней, поняла – спит! А ты дура дурой, даром что красавица. Мозгов тебе Бог не дал, думаешь, все рожей смазливой взять можно – так хрен тебе!

Ира замахнулась на мать мокрым полотенцем:

– Замолчи, врешь ведь!

– Я тебе покажу, как на мать руку поднимать. Я те покажу! – завизжала женщина. – Сама дура виноватая! Сама!

Вцепившись друг в друга, женщины сорвали веревку с бельем. Ире удалось вылезти из-под мокрых простыней, и, толкнув мать, она рванулась к калитке.

– Куда несешься, полоумная? Остынь! – кричала мать ей вслед.

Но разве ее догонишь…

Как угорелая неслась Ира к Симиному дому. У забора она чуть не сбила с ног соседок-сплетниц. Даже не поздоровавшись с ними, без стука ворвалась в дом. Соседки переглянулись.

– Вот теперь уж точно будет кино и немцы, – сказала первая.

Симы дома не было. А Витя все мерил шагами комнату, все маялся: как же быть ему теперь? Как через все село домой идти?

Дверь хлопнула, Витя вздрогнул… На пороге стояла Ира собственной персоной.

– Ты? – остолбенел Витя.

– Я! Не ждал? А вот пришла сама! Вот тебе!

В бешеной злобе Ирка, словно фурия, закатила ему такую пощечину, что парень отлетел к стене.

– Не ждал? Не ждал, да?! – вспыхнула Ира. – А я вот она. И знаю теперь, что мать правду-то говорила! Где эта жаба? Убью ее! Где?

– Ты, Ирка, постой, погоди… Я тебе потом все объясню, – лепетал Зорин, – ты не горячись!

Но остановить Иру было невозможно.

– Ты про любовь мне вещал, а сам с жабой спал. И теперь у нее отсиживаешься! Да надо мной вся деревня в голос смеется! Урод ты, козел! Никогда к тебе не вернусь, никогда, так и запомни! А жабе своей передай… Убью! Покалечу, глаза выколю!

Витя поднял глаза на Ирину:

– Не сейчас только. Беременна она.

– Что?

До Ирки не сразу дошел смысл Витиной фразы. А как дошло, захохотал Ира как безумная.

– Ах, вот где собака-то зарыта! Беременна… Со мной фокус не прошел, а с этой, значит… Ох, дешевка ты, Витька, день тот проклинаю, когда с тобой связалась, дешевка. Только из-за этого? Чтобы от армии отмазаться? Да? Да!

Не выдержал Витя тех слов, схватил Иру и силой вытолкнул вон.

– Уходи, уходи и больше не появляйся! Уходи, слышишь!

Вот так и выгнал свою любимую, сам того не желая. Выгнал, да и затосковал страшно – любовь для него кончилась. И счастье тоже. Потому что Ирочка Долгова была Витькиным счастьем…

Домой Витя ушел через пару дней, рана и впрямь оказалась неглубокой. Ушел, даже не попрощавшись с Симой, – в глаза ей противно смотреть было…

К Симе нагрянула Мария Ивановна собственной персоной. С загадочным видом достала из потрепанной сумочки фату, старомодную, смешную.

– На, Симочка. Себе шила когда-то. Да вот какое дело – не пригодилась. А ты надень!

– Да куда уж! Какая мне фата, Марь Иванна? – возмутилась Сима.

– Я Марья Иванна, а ты у меня Серафима Ивановна. Мы с тобой как родные. Так что надень. Надень, говорю! Я все надеялась-то на счастье с Сергеем Петровичем, ну, с директором нашим, ты знаешь… а он женатый. Побоялась я семью рушить да свое счастье строить… Зря, может быть, Симочка. До сих пор на него глядеть больно. Ведь нет ему с женой счастья. Да и не было никогда. А ты надень и за себя, и за меня! И счастливой будь. За нас обеих. Ты сумеешь, Симочка. Потому что не ленивая ты у меня. Работящая. И человечек ты у меня хороший!

Сима усмехнулась:

– Что ж, счастье, по-вашему, тоже, что ль, работа?

– Еще какая! Самая тяжелая на свете… Поживешь – узнаешь. А теперь вот что: с ЗАГСом договорилась, распишут вас дома. И месяца ждать не будут. А на Леньку-сволочь ваше дело – подавать заявление в милицию, не подавать…

Сима голову опустила:

– Витька сказал, подавать не будет. Скандалов не хочет. Да и мать Ленькину жалко.

– Знаю. На младшего сына похоронка пришла три месяца назад. Погиб в Афгане. Один у нее Ленька, хоть и гад… Ну а Витя-то как?

Сима махнула рукой. Никогда он ее не полюбит. Тащит она его под венец – вот такое положение. Силком тащит!

На следующий день в поле мужики окружили Витю.

– Ну чё, Витек, говорят, женишься? Чего ж теперь, армия побоку? Что мне, одному теперь топать? – спрашивал друг Андрей с укоризной.

– Чего одному? А Толик Лунев? – пробубнил Витя.

– Сравнил себя с Толиком. Ты мне друг, а он кто?

– Ничего, подружитесь! Сам же говорил: заделай Ирке ребенка, от Афгана откосишь!

– Ты чего, шуток не понимаешь? А потом я ж про Ирку! – засмеялся Андрюха. – Слушай, а ты сколько выпил, чтоб с этим крокодилом Симкой лечь, а? А то про завтра-то думал – чё делать-то будешь? Как же ты всю жизнь по утрам от страха такого просыпаться станешь?

Проходящий рядом дядя Петя посмот рел на Зорина недобрым взглядом.

– Что ж ты, Зорин, с одной гулял, а на другой женишься? Не по-советски это! Не по-людски! – возмущенно заявил бригадир.

– Да не женюсь я, вот пристали! Чего в душу лезете, а? Дался я вам! Кто это ляпнул, что я жениться собрался? – заорал Витя.

– Это как же не женишься, если обрюхатил, да еще сироту! – еще пуще завелся дядя Петя.