Читать книгу - "Ничто не случайно - Ричард Бах"

Но к этому времени я уже был полностью пристегнут и стоял спиной к ветру, который, похоже, значительно посвежел, а Пол и Стью стояли у разложенного на траве купола, готовые подбросить его в стремительно несущийся воздух.

– К движению готов? – прокричал Пол.

– Одну минутку! – Не понравилось мне это его словечко насчет «движения», потому что я-то как раз собирался оставаться на том самом месте, где был. Я вбил каблуки в землю, перевел замок в положение аварийного освобождения, чтобы отбросить парашют, если что-нибудь пойдет не так.

– Не трогай замка, – сказал Пол. – А то купол опять весь перепутается. Если захочешь избавиться от парашюта, потяни за нижние лямки. Готов?

Прямо по ветру находилась невысокая ограда из деревянных столбиков с натянутым между ними стальным тросом. Если меня потащит, то потащит именно туда. Но опять же, во мне 200 фунтов весу, я прочно уперся ногами в землю, и никакой легкий ветерок не протащит меня до самой ограды.

– Готов!

Я наклонился навстречу ветру, а Пол и Стью швырнули купол в воздух с подозрительным энтузиазмом. Ветер сразу же поймал парашют, надул его, как спинакер у гоночной яхты, и каждая унция этой силы рванула меня за лямки и плечи. В меня словно мощный трактор вцепился, тащивший меня за стропы.

– ЭЙ!

Я вылетел со своей первой укрепленной позиции, потом со второй, где я попытался зарыться в землю каблуками, потом и с третьей. Я подумал о том, что потеряю равновесие за этой громадиной, и ветер истреплет меня об ограду. Чудовищная медуза рывками тащила меня по земле, а Пол и Стью стояли себе и хохотали. В первый раз я услышал, как Стью смеется.

– Держись, парень!

– Это ведь легкий ветерок! Не о чем говорить! Эй, держись!

Я получил полное представление о ветре и парашютах и, скользя к ограде, схватился за нижние лямки, чтобы погасить эту штуковину. Я потянул, но ничего не произошло. Я только заскользил еще быстрее и чуть не потерял равновесия.

Тут я уже перестал заботиться о нежном куполе Стью и сильно потянул за все нижние лямки, за которые мог ухватиться. Совершенно неожиданно парашют погас, а я стоял на легком полуденном ветерке.

– В чем дело? – отозвался Пол. – Ты что, не мог его удержать?

– Ну, я подумал, что лучше мне не обрывать ваши стропы об ограду и избавить вас от лишней работы.

Я быстренько отстегнул ремни.

– Стью, по-моему, сегодня тебе лучше не прыгать. Ветер что-то резковат. Ты, конечно, все равно хочешь прыгать, но сегодня тебе разумнее всего было бы посидеть на земле. Намного разумнее.

Мы свернули гигантский купол и отнесли его в затишье ангара.

– Тебе все же надо будет когда-нибудь совершить прыжок, Ричард, – сказал Пол. – Это ни с чем нельзя сравнить. Это настоящий полет. Попадаешь туда – и ни тебе двигателя, ничего. Только… ты. Усек? Непременно надо.

У меня никогда не было особого желания прыгать с парашютом, и болтовня Пола не вызвала во мне никакого энтузиазма.

– Когда-нибудь, – сказал я, – я этим займусь, когда у моего самолета отвалятся крылья. Я хочу начать прямо со свободного падения, а не проходить через все эти тренировки, которыми заставляют заниматься в парашютных школах. А пока что давай скажем, что я еще не вполне готов начать прыжковую карьеру.

Подъехал пикап Эла Синклера, а с ним на такси прибыл высокий, солидного вида мужик по имени Лорен Джилберт, владелец аэропорта. Лорен буквально не знал, как нам угодить. Он научился летать в пятьдесят лет, был совершенно без ума от полетов и только вчера сдал экзамен на право самолетовождения по приборам.

Наша политика требовала, чтобы мы покатали его бесплатно, поскольку он был хозяином аэропорта, и спустя десять минут биплан уже был в воздухе, в первый раз за этот день. Это был наш рекламный полет; самый первый, чтобы показать городу, что мы уже работаем и возим счастливых пассажиров, и почему бы им тоже не отправиться с нами в небо и не посмотреть на город?

Для каждого городка нам приходилось разрабатывать свою полетную схему, и для Райо это был взлет на запад, набор высоты на юг и восток с пологим разворотом влево, выравнивание на высоте 1000 футов, поворот обратно, круг над городом с разворотом вправо по дороге к посадочной полосе, крутые развороты на север, скольжение над телефонными проводами, посадка. Это составляло программу двенадцатиминутного полета, предоставляло пассажирам полный обзор родных мест, давало ощущение свободы полета и приключения, о котором можно рассказывать и что-нибудь наклеить в альбом.

– Просто здорово, – сказал Лорен, как только Стью открыл ему дверцу. – Знаете, я впервые, в жизни летал в самолете с открытой кабиной. Вот это настоящий полет. Чудесно. Ветер, знаете, и этот большой мотор там, вверху…

На велосипедах прикатили двое мальчишек, Холли и Блэки, и мы все вместе после полета Лорена отправились в контору.

– Хотите прокатиться, ребята? – спросил он их свысока.

– У нас денег нет, – сказал Холли. Это был паренек лет тринадцати, с яркими и любопытными глазами.

– Знаете, что я вам скажу? Вы придете сюда, вымоете и отполируете мою Цессну, а я заплачу за ваше катание. Идет?

Мальчики неловко отмалчивались.

– А… нет, спасибо, мистер Джилберт.

– То есть как это? Ребята, да ведь это может быть последний старый биплан, который вы когда-либо увидите! Вы же сможете говорить, что летали на биплане! А в мире осталось не так уж много людей, даже взрослых, которые могут сказать, что летали на настоящем биплане.

Снова молчание, и меня это удивило. Когда мне самому было тринадцать, я бы трудился над этой Цессной целый год, лишь бы покататься на самолете. На любом самолете.

– Блэки, ты как? Ты поможешь мне вымыть мой самолет, и будет тебе за это полет на старом биплане.

– Нет… спасибо…

Лорен уговаривал их изо всех сил. Я был поражен их боязнью. Но мальчики уставились глазами в пол и молчали.

Наконец, очень неохотно, Холли дал согласие на сделку, и Лорен перенес всю огневую мощь на Блэки.

– Блэки, а почему бы и тебе не полетать с Холли за компанию? Вы могли бы и вместе полететь.

– Не думаю…

– Что? Что ж, если малыш Холли летит, а ты нет, тогда ты маменькин сынок!

– Да, – спокойно сказал Блэки. – Но это неважно, потому что я старше.

Однако в конце концов всякое их сопротивление рухнуло под напором энтузиазма Лорена, и мальчики забрались в кабину, ожидая самого худшего. Мотор ожил, обдувая выхлопами их серьезные лица, и спустя минуту мы уже поднимались в небо. В тысяче футов над землей они вглядывались вниз через окантованный кожей край передней кабины, то и дело показывая на что-то и крича что-то друг другу, перекрывая шум мотора. К концу полета это уже были ветераны воздуха, хохочущие на крутых разворотах и без страха смотрящие прямо вниз, под крыло.