Читать книгу - "Пламя изменений - Алексей Олейников"

Туата! Из туманов и молний, из облаков и ветра, из огня и морской пены – они были новым словом новорожденного мира, они были его желанием быть, а не вечно изменяться. Дети Утра.

Тогда поднялись из вод острова Эмайн Эблах, Авалон и впервые зазвенели на его земле серебристые яблони. Под ними первой проснулась Дану, а следом и ее племя. К звенящей листве протягивали руки туата и вкушали медовую сладость яблок Авалона. В огне, дыме и хаосе лежали еще все прочие земли, а дети Дану – Дагда, Диан Кехт и Нуада – уже бродили по тенистым лесам Авалона, дивясь свету звезд, юного солнца и новорожденной луны. Чертил на песке знаки Огам, и летели искры от горна Гоибниу. Танцевал в небесах всадник с сияющим лицом, Гвин ап Нудд, и вместе с ним ликовала его светлая дружина, не зная о судьбе, уготованной им.

Утвердился на пенных гребнях «всадник вздымающихся волн моря» Мананнан Мак Лир, которого еще никто не называл Стариком моря, потому что он был юн. Летели синеперыми вороницами три сестры над полями и пустошами Авалона, смеялись Маха, Бадб и Морриган, и улыбалась Дану играм своих детей.

Они были прекрасны в своей юности, они хотели хранить и создавать и потому неизбежно столкнулись с фоморами.

Долгие века длилась схватка бессмертных, но был повержен Балор и изгнаны фоморы в черную пустоту Древнего льда, бывшую прежде всего.

В руках туата мир расцвел диковинным садом, где находилось место всякому плоду и зверю. Поднялись к небесам леса, жизнь наполнила каждый уголок этого мира. Века, эпохи пролетали легкокрылыми бабочками – туата их не считали, они возделывали сад земной.

И жизнь переполнила мир.

Огромные леса накрывали целые континенты, под сенью деревьев можно было прожить всю жизнь, так и не увидев солнца. Звери, птицы, насекомые, грибы, растения – живое сплеталось в единый пульсирующий клубок, и огонь жизни перетекал из одного существа в другое, нисходя вниз, до мириадов крохотных существ, наполняющих почву, и вновь восходя вверх по великой лестнице жизни, от растений к животным.

Глядел ли ты тогда на этот мир, Унгор, радовался ли своему решению?

Джейн очнулась.

Опять эти сны. Закрыла глаза всего на миг – и сразу эти видения. Такие реальные, словно она сама там была, с этим огромным драконом, сама сражалась с… фоморами. Это слово что-то значило для нее, она знала его прежде.

Может, она раньше писала фэнтези, и на этой почве у нее поехала крыша?

– Твоя хозяйка сошла с ума, да? – Девушка потрепала зверя. Тоби посмотрел на нее холодным разумным взглядом – да, сошла, причем давно.

Мотыльки в голове затрепетали.

Джейн вздрогнула.

– Мне все время кажется, что ты умеешь разговаривать, – пожаловалась она. – Этого же не может быть, да?

Зверь закрыл глаза и бессильно уронил морду на лапы.

– Ладно, дружок, надо искать людей. Куда они все подевались, хотела бы я знать.

К исходу второго дня она выбралась из леса на шоссе. Проторчала на одном месте часа полтора, не дождалась, плюнула и пошла на восток. Туда, куда падали дымные звезды.

К вечеру она добрела до небольшого городка. Джейн бродила по улицам, стучалась в двери, но ни единой души не было. Даже кошек и собак. Городок вымер.

Темнело. Джейн, потеряв надежду найти кого-то, сидела на площади, на бортике умолкнувшего фонтана. Уронив руки на колени, она не хотела ни о чем думать, но мысли упорно крутились по кругу, как заевший диск, – что случилось, где люди, где она?

Где-то во Франции, судя по непонятным названиям на вывесках и обрывкам газет. Вот одна крутится по площади, лепится к ногам…

Девушка подняла газету и вздрогнула.

Ни слова не понять, но фотография завода, над которым поднимался гриб атомного взрыва, говорила сама за себя. Что-то очень плохое происходило здесь.

Она скомкала газету, отбросила, и ветер немедленно подхватил комок, завертел, играя, как котенок.

Хотелось пить, хотелось спать, хотелось домой.

Где ее дом? Где ее родители?!

Она зачерпнула воды из фонтана, поднесла к губам – и заорала от боли, когда Тоби вцепился когтями ей в ногу:

– Ты с ума сошел?!

Зверь басовито заурчал, будто извиняясь, запрыгнул на бортик. Дженни заглянула в его янтарные глаза и поежилась – этот зверь смотрел слишком осмысленно. Он обмакнул лапу в воду фонтана и брезгливо отряхнул.

– Вода? Ее нельзя пить?!

Дженни вспомнила газетную фотографию и подскочила, судорожно вытирая руку о штанину.

Так вот почему здесь нет людей! Она в зоне радиоактивного заражения!

Вода, земля, сам воздух здесь могут быть отравлены!

А она пила в лесу из ручьев, спала на земле…

Джейн похолодела. Теперь она умрет?!

Ну нет, обожгла яростная мысль, не для того она провалялась под корнями дуба и выбралась из могилы, чтобы умирать так глупо. Она сама поразилась, какая решимость в ней вдруг проснулась.

– Я не собираюсь умирать! – заявила она подступающей ночи, ветру, серпу нарастающей луны, прорезавшемуся в темных небесах. – Не дождетесь, вы…

Мысль она не завершила, потому что увидела на другой стороне площади магазинчик.

Витрина с надписями крупными буквами и восклицательными знаками, ценники в евро, увядшие цветы в горшочках – такие милые и аккуратные, плетеные стульчики и столики под полосатым навесом. Весь этот городок был ухожен и украшен, как игрушечный, сказочный город кукол, и было еще страшней от этой оставленной красоты. Люди покидали город в спешке, но не забывали закрыть дома и полить цветы напоследок.

Она подергала двери. Да, жаль, что они не забыли запереть замки.

– Какого черта! – пожала плечами Джейн. – Я в критической ситуации, верно, Тоби?

Зверь молчал: ждал, что она будет делать дальше.