Читать книгу - "Мир, который без меня. Альтернативный гей-роман. Книга 2. - Ольга Любарская"

Непостигаем. Ким — мастер сценических постановок. Сейчас они с Энди завершат выступление, уступив место стриптизерам, которые заполнят собой пространство и двадцать минут времени. Тяжелые перекаченные мальчики дожмут толпу, перевозбужденную и до их появления. Потом весь стриптиз выплеснется на танцпол, смешается с толпой, доведя эту липкую от пота массу до верхнего края экстаза. Продажи алкоголя взмоют ввысь к великому удовольствию Дава, а Энди будет спариваться с ним, потому что таковы условия договора.

Дженни ощущала себя странно. Странно внутри, странно снаружи. Она почти потерялась в этом состоянии, когда почувствовала, как сзади ее обвили сильные руки.

— Тебе понравилось? — то ли спросил, то ли утвердительно сказал Энди, увлекая в танец.

— Я… я, — все слова сжались, втиснувшись в одно, утонув там безвозвратно.

Она чувствовала, как тепло его тела проникает сквозь одежду, жаркими потоками внедряясь сквозь кожу.

Энди давил. Он этого не знал. Диктовал волю, и Эдда таяла в ней. А это он чувствовал точно. Она не понимала, как он управляет ей, но не могла противостоять. Парень словно вошел в нее, управляя изнутри, и она покорно простерлась на волнах его воли.

— Ты такая сексуальная, — его голос слышался где-то в глубине сознания, ее руки покорно обвивали шею, а голова, отклонившись назад, словно искала опору в его плече. Она верила парню. Верила тому, что он говорил. Он прав. Он знает, что делает.

— Энди, — Джен смогла лишь выдохнуть, но услышал ли он?

Ей казалось, она чувствует спиной каждый мускул, каждую клетку его тела. Сознание. Такое странное. Не ее. Его. Она забыла о своем, отвлеклась на мгновение, пропустив момент, когда оно, похоже, порушились в обморок. А, ладно. Он и с этим разберется.

— Не сопротивляйся, — шептал мальчишка, а Джен не понимала, о чем это он. — Позволь мне просто танцевать с тобой. Поверь мне и отдайся. Разреши управлять тобой.

Танцевать с тобой?! Управлять?! Боги! Ты танцуешь во мне! Ты танцуешь за меня, потому что я… я уже ничего не могу. Энди покачивал ее в такт музыке, целуя глубоко, одновременно властно и нежно. Она так и не могла расцепить пальцы, даже когда чувствовала, как его руки скользят с бедер по бокам и после скрещиваются в жесткое объятие вокруг талии. Она не сопротивлялась и тогда, когда он приподнял и закружил ее. Ее существо, лишенное воли, перетекало из реальности в реальность, минуя измерения и плоскости, путая времена и комкая действительное и недействительное. Энди развернул ее к себе лицом, не переставая танцевать. Он улыбался. Боги! Как он улыбался! И когда только вы успели научить его? Или он один из вас?

— Идем, я угощу тебя выпивкой.

— Я и так словно пьяная.

Он смотрел ей в глаза. Близко-близко, но она видела… это был словно чужой, взрослый мужчина, взгляд которого говорил: «Ты — лишь маленькая девочка. Кто тебе разрешил быть такой, что я хочу тебя съесть? Не бойся. Я это сделаю небольно».

Глоток виски чуть собрал развалившееся сознание, заставляя бесполезно вращающиеся внутриклеточные ядра обрести некую ось вращения. Было очень жарко. Пушки то и дело выстреливали клубы тумана, топя танцующих в молочных сумерках. Музыка плыла из композиции в композицию, но для Джен они слились в одну нескончаемую ленту. С Энди было легко. Он словно знал заранее каждое ее движение, предугадывая его, и ей начало уже казаться, что у нее неплохо получается. Люди куда-то исчезли, словно растаяли вместе с туманом. За ними исчезли стены клуба, потом ее собственное тело. Исчезла реальность, а за ней и все остальное. Остался только Энди. Теплый, ощутимый. Он кружил ее, то отдаляя, то приближая. Касался бедром. Обжигал. Терся, заставляя ее существо, распавшееся на клетки, стаей следовать за своей ладонью. Наверное, это действительно было опьянение, потому что Дженни вдруг поняла, что ее нет, а вместо нее есть музыка, которая свободно гуляет сквозь нее, словно ее и не было вовсе. «Если он все делает так же, как танцует», — неясный обрывок мысли то ли вопросительно, то ли утвердительно коснулся разжиженного мозга и… «он все делает так же как танцует», — второй обрывок перпендикулярно пересек пространство. «Да, какая разница»! — кнопкой воткнулось на пересечении, заставляя мысли беспорядочно оборачиваться вокруг острия. Миссис Эдда не помнила, как завершилась ночь, и они вернулись в особняк.

Она проснулась от странного ощущения. Искры ее сознания словно собирались в одну точку, приобретая некий вес. Она заново формировалась из каких-то сгустков счастливой энергии. Следуя вне объяснимых законов, они выстраивались определенным порядком, образуя сложную органическую молекулу ее существа. Тело сладко постанывало, еще пребывая в отголосках прошедшей ночи. Ощущения несли с собой память прикосновений. Ей казалось, нет ни единой клетки, которая не помнила бы их. Энди ощущался везде. Снаружи. Внутри. Рядом. Вдалеке. Эдда открыла глаза. Парня не было, хотя его подушка еще лелеяла запах теплого тела. Она пахла его волосами, сексом и сладкой испариной. Ей так нравилась эта пьянящая смесь. Легкие эфирные частицы испарялись, превращаясь в неуловимые феромоны, заставляя ее тело и сознание вибрировать в унисон невидимому камертону.

Рой спустился со ступеней клуба и остановился. Он пытался думать, но… думать не получалось. Он чувствовал себя потерянным. Он еще не осознал до конца, что случилось то, чего он боялся больше всего. Стив отвернулся. Маккене казалось, нет, он даже не сомневался, что Шон будет всегда, и теперь, когда… Рой потерял шкалу, вдоль которой шла его жизнь. Навигатор отказывал. Карты не было. Стороны жизни он определить не мог. Все ценности, за которые он цеплялся, как-то разом обесценились и потеряли смысл, и Маккена понял, что не нужен никому, даже самому себе. Новое ощущение давило, словно с силой протискивалось вглубь. Вот она свобода, которую он так жаждал. Полная. Абсолютная. Всеобъемлющая. Она столь огромна, что он ощущает себя в ней микроскопическим существом, попросту не способным противостоять. Было странно. Всего вокруг стало слишком много. Слишком много для одного.

Рой сел на ступеньки клуба и закурил. Люди весело шныряли мимо, но никому, абсолютно никому не было до него дела. Он словно стал невидимым, потому что они попросту не замечали его.

— Рой, — наконец, не выдержал охранник, вот уже часа два наблюдавший на мониторе видеонаблюдения неподвижную фигуру Маккены. — Шел бы ты домой.

— Стива позови.

— Нет его. Уехал.

— Он в клубе! — зло перебил Рой. — Его машина на стоянке!

— Машина — не Стив. Я же сказал, он уехал…

— Плевать я хотел на то, что ты сказал! Я знаю, что он в клубе!

— Не знаю, что у вас произошло, но сейчас не время разбираться.

— Сейчас именно то время, когда я хочу разбираться!

— Ты же знаешь, если Стив сказал «нет», это «нет» и есть.

 — Я не уйду до тех пор, пока он не удосужится вынести сюда свою задницу!

— Дело твое. Сиди, если считаешь себя правым.

На лице Шона не дрогнула ни одна жилка, когда ему в очередной раз доложили, что Маккена не двинулся с места. Пусть так. Это лучше того безволия, в котором пребывал Рой.

— Я не хочу видеть его в клубе. За его пределами он может делать, что угодно. Мне нет до этого дела.

— Тебе проще выйти. Он все равно возьмет измором. На улице не май. Холодно.

— Я сказал «нет» и, считай, поставил на этом точку. Есть четкая принадлежность проблем, и не надо грузить их не по адресу.

Стив прилег в кабинете и задремал. Даже сквозь сон он чувствовал смертельную усталость. Настроение пало ниже допустимого минимума, но Шону почему-то не хотелось его поднимать. Пусть пока там и полежит. Рой сидит на ступенях. В конце концов, это его право. Почему-то навязчиво думалось про Энди, но как-то упаковано и отстранено. Мысли механически вскрывали в голове заархивированные и сжатые файлы. Информационные окна раскрывались, накладывались одно на другое, замещая одни раскладки другими. Ему навязчиво снилось, что он увяз в болоте. Стоит по колено, хочет вытащить ноги, но… что-то не позволяет. Потом снился Энди. Шон отчетливо видел, как он сражается с горгонами, но их много, а у парня нет сил. Он бы помог, но чертово болото… и вот-вот погаснет последняя свеча. Уже почти ничего не разглядеть. Черная мгла наезжает опускающимся потолком. Мальчишку не видно, только из-под этой темной плиты вытекает кровяное пятно. Темное. Густое. И оно… впитывается в землю. Стив изо всех сил тянет ногу, кто-то трясет его за плечо… Явь. Шон открыл глаза. Над ним склонился охранник.

— Стив, очнись! Прости, что