Читать книгу - "Знак расставания - Лиз Райан"

— Что вы думаете об этом? — спросил он.

Открыв папку, Бен забрал дюжину фотографий, восемь на десять, в полном цвете. Каждая с изображением яхт в веселых брызгах воды, пришвартованных в гаванях.

— Я не могу комментировать технически, потому что я не знаю ничего о яхтах, но они просто произведения искусства! — сказал Бен.

— Вот именно. Произведения искусства. Каждая лодка, которую мы строим, — произведение искусства, Бен. Вас можно звать просто Бен? — Эмери прищурился.

— Конечно. — Бен кивнул.

— Всегда так было и всегда так будет. Традиция! Лодки моей компании — лучшие лодки, мой мальчик, — сказал Эмери.

— Лучшие, вы говорите? Каждый судостроитель так говорит, — сказал Бен.

— Даже наши конкуренты. Если у вас будет время, приезжайте летом, я покажу вам одну из своих яхт.

— Я найду время, — кивнул Бен.

— Хорошо. Теперь, как я уже сказал, мы не занимаемся излишней рекламой. Фактически мы никогда не давали объявлений по телевидению. Но в 1981 году мы празднуем столетие со дня основания, так что мы собираемся сделать три вещи: спонсировать гонку, снять документальный фильм для посетителей нашего морского центра в Род-Айленде и устроить очень высококачественную рекламную кампанию. Конечно, идея будет «обработана» одним из наших агентств на Мэдисон-авеню, но я бы хотел узнать кое-что о молодых людях, которые обвешивают себя цепями, как там они себя зовут? — спросил Эмери.

— Яппи, — ответил Бен. — Не хиппи, яппи!

— Вот именно. В любом случае, у них свои взгляды на свой внешний вид, а у меня свои — на музыку. Я большой любитель музыки и не делю ее на новую и старую, тем не менее позвольте заметить, ваша музыка очень хороша, — сказал Эмери.

— Спасибо, — улыбнулся Бен.

— Так вот, то, в чем мы нуждаемся, — ударная тема! Для телевизионных коммерческих радиопередач, для гонок и документальных фильмов. И нам нужно музыкальное сопровождение. Такое же мощное, красивое, уникальное — подобно нашим лодкам. И в этот момент я представляю себе вас, — сказал Эмери.

— Да? — переспросил Бен.

— Да. Как только я услышал вас, я понял — вы сможете сделать это! Написать музыку! Я прав? — Эмери опять прищурился.

— Да, сэр, — кивнул Бен.

— Гм. Хорошо, это — ваш шанс сделать что-то большое! Вы молоды, но вы уважаете все старое, вы умеете быть популярным и современным, не отказываясь от старых традиций… Я знаком со всей вашей музыкой, я изучал все очень тщательно. — Внезапно Эмери засмеялся, и Бен понял, что он действительно читал все, включая те газеты, что Бен когда-то поджег в офисе Майлса Ирвинга.

— Вы думаете, я могу рискнуть? — спросил Бен.

— Да. Всегда сам любил рисковать! Я дам вам два месяца. Бен. Два месяца, чтобы придумать что-нибудь. Никакой лирики. Только настоящая, сильная музыка! — воскликнул Эмери.

Никакой лирики. Бен почувствовал в этом глубокий смысл. Только чистая, простая музыка!

— Что вы об этом думаете? — спросил Эмери.

— Я думаю, меня услышал Бог! Я всегда хотел делать что-нибудь подобное, уже много лет. Но мне потребуется студия, чтобы записать пробную версию, — сказал Бен.

— Конечно. Вы пишете музыку, выбираете ваших музыкантов, а остальное — уже мое дело, — кивнул Эмери.

— Но я не могу. Моя компания захочет знать, что я делаю, — возразил Бен.

— Вы сообщаете им, что пишете музыку для меня и что они должны позвонить мне. Мои люди обговорят с вашими людьми все условия договора, — сказал Эмери.

Бен вообще не хотел говорить на тему договоров, он вообще не умел обсуждать такие темы.

— Я не могу поверить, что вы хотите осуществить свой замысел с рок-музыкантом, — заметил Бен.

— Мне просто нравится твой голос, лицо, твой стиль, — ответил Эмери, перейдя на «ты».

Он вызвал слугу, чтобы тот мог наполнить их бокалы, выпил за успех предприятия и затем пригласил Бена в другую комнату, где стоял рояль.

— Хочешь попробовать? — спросил Эмери.

Крышка рояля была уже поднята, показывая, что это было обдуманным испытанием. Без колебания Бен сел за него, на миг закрыл глаза и сыграл две вещи: и свое, и выдержку из работы аргентинского композитора Маурисио Кагела. Прикрыв глаза, Эмери почтительно слушал.

— Как это называется? — спросил он, когда музыка смолкла.

Бен улыбнулся и глубоко вздохнул:

— «Вариации». Кагел…

— Ах да, произведение этого молодого автора из Южной Америки? — уточнил Эмери.

— Да, но он не так уж и молод, я полагаю, ему где-то пятьдесят, — сказал Бен.

Эмери засмеялся:

— Моложе меня, но вдвое старше тебя, а сколько тебе, Бен?

— Будет двадцать три в июле, — ответил Бен.

— Слишком молодой. — Эмери легко вздохнул.

Слишком молодой? Чтобы писать музыку, подобно Кагелу, подразумевал Эмери? Бен посмотрел на него.

— Я уверен, что я могу сделать это, сэр, — твердо заявил он.

— Я уверен, что сможешь, я не то имел в виду, я просто хотел сказать, что ты многого добился, — сказал Эмери.

— Добился? Я? — спросил Бен.

— Да, ты чувствуешь музыку, не озлоблен на весь мир, подобно многим молодым людям твоего возраста. Ты… ты сердишься на самого себя, — неожиданно сказал Эмери.

Рассерженный на себя? Что заставило этого джентльмена думать так?

Откуда ему знать?..

Бен был очень возбужден по дороге обратно домой, распевая в самолете, флиртуя со стюардессами, смеясь над кинофильмом — трогательной трагедией о монахине, влюбленной в священника. Но он не собирался сообщать никому о том, что ему было предложено, до следующего тура по Америке; очевидно, это страна, которой Бен понравился. Кевин сказал, что это — превосходный опыт, идеальная подготовка к следующему главному появлению Бена в Англии на открытом летнем концерте в Лондоне, где он разделит доходы с несколькими другими музыкантами. Доходы пошли бы на благотворительность, и до двадцати тысяч человек, как ожидалось, будут ждать концерта.

По дороге в Лондон Саша сообщила Бену, что она собирается ехать к нему. В конце концов, они были вместе в течение шести месяцев, и наступило время подумать о совместном проживании.

Бен объяснил, что он не хотел бы вообще думать на эту тему, и прекратил отношения с Сашей.

Тремя днями позже Майлс Ирвинг назначил встречу в своем офисе. Майлс сообщил, что «Седар» был куплен компанией «Шваб».

Официальное уведомление гласило, что теперь они стали собственностью этой немецкой компании.

У Бена слово «собственность» вызвало отвращение. Песни могли быть куплены, авторское право тоже, и контракты могли быть куплены, но как живые люди могли быть куплены?