Читать книгу - "Знак расставания - Лиз Райан"

— Господи, Кевин, это ужасно!.. Что, черт возьми, мы собираемся делать? — спрашивал Бен.

Продажи билетов шли успешно, и Кевин был жизнерадостно настроен.

— Не думай об этом, Бен. Ты, вероятно, будешь иметь успех в Сан-Франциско и в Лос-Анджелесе, но я думаю, что ты должен исключить костюмы — везде. Косметику также. Зрители будут чувствовать себя более свободными, если на тебе будут просто джинсы и рубашка.

Неохотно Бен умеренно пользовался косметикой. Но и тогда, хотя зрители вели себя более непринужденно, он начал чувствовать себя как-то не так. В обычной одежде, с короткой стрижкой, все его волшебство будто испарилось!

— Я ненавижу это, Кевин! Я не похож на себя! — кричал Бен.

Если бы только Бен мог поговорить со зрителями, но они не понимали его акцент, не понимали его остроумия и его юмора вообще. Они просто хотели, чтобы Бен пел, продолжил шоу, или то, что напоминало им шоу. Это упрощало ситуацию, но оставляло Бена беспокойным и неудовлетворенным.

— Я не понимаю, зачем вообще они приходят смотреть, Кевин, — говорил Бен.

— В этом суть, Бен. Они и вправду не приходят, чтобы посмотреть на тебя, они приходят, чтобы послушать. Только слушать. Они любят ясность твоего голоса, и я думаю, что лирика Кельвина их также удовлетворяет, — сказал Кевин.

Лирика Кельвина их удовлетворяла, но Бен не был уверен, удовлетворяла ли она его самого. Бесспорно, лирика эта была гладкой, даже возвышенной, но все же слова не проникали глубоко в сознание Бена, он не пел их с тем же самым убеждением, особенно после разлуки с Эран.

— Я уж не знаю, Бен! Обзоры, рейтинги положительны, я не пойму, что еще тебе надо? — спрашивал Кевин.

— Я не могу ясно сформулировать это, Кевин. Кое-что просто отсутствует, — отвечал Бен.

Кевин думал — более вероятно, что кто-то отсутствовал. Саша Харвуд! Американские фотографы не отпускали ее, но она не затрагивала Бена так, как Эран. Каждый мог чувствовать пылающую страсть между ней и Беном, и все же никто не думал, что их отношения продолжатся. Они были слишком разные с Эран. Тем не менее он не мог отвести взгляд от Саши.

Когда наступил пятидневный период отдыха в конце апреля, Саша настояла, чтобы Бен отвез ее в Лас-Вегас. Кевин не возражал, а Тхан испытывал какие-то сомнения.

— Там не отдыхают, Бен, — заметил он.

— Ну и что, а мне надоела эта сцена! Поехали! — скомандовал Бен.

Они остановились в роскошной гостинице — это был выбор Саши. Бен и знать не знал о всяких там рулетках и в первую же ночь он потерял две тысячи фунтов. Но обаяние Саши все компенсировало, и на следующий день Бен бездельничал у бассейна, поедая экзотические блюда.

— Почему ты так много ешь? Тебе нечем заняться? — спросила Саша.

Бен ответил, что ему есть чем заняться, взял напрокат мотоцикл и укатил в пустыню. А Саша осталась в Лас-Вегасе, полируя ногти. Тхан, охваченный смутным страхом, пристально глядел на гору одежды, туфель, сумочек и драгоценностей, которые накопились у девушки поистине с головокружительной скоростью; очевидно, Бен сделал ошибку, предоставив Саше собственную кредитную карточку.

— Саше нужны только твои деньги, Бен, — заметил Тхан, когда Бен вернулся.

— А мне нужно ее тело, Тхан, — ответил Бен.

— На прошлой неделе у Эран был день рождения. Бен. Ей исполнился двадцать один год, — осторожно сказал Тхан.

— Да. Я знаю, — кратко ответил Бен.

— Я подумал, что ты забыл, — вздохнул Тхан.

— Нет. Я не забыл. Я послал ей цветы. — Бен отвернулся.

Цветы? По крайней мере, это было жестом со стороны Бена. Тхан вспомнил те экстравагантные подарки, которые Бен делал Саше, и осознал, что Бен Хейли был доступен только для таких «хищных» девушек.

Эмери Чим, один из американцев, думал, что Бен — человек интригующий и чрезвычайно оригинальный. Именно то, что Эмери искал! Если бы решение зависело исключительно от Чима, он вошел бы в контакт с молодым Хейли немедленно после концерта в Нью-Йорке, но сначала надо было убедить огромное количество администраторов. Но в итоге Эмери сделал по-своему. Подняв трубку телефона, он проинструктировал своего секретаря разыскать певца — теперь, немедленно, прежде чем Бен мог уехать в Лондон. Бен находился где-то в Сиэтле, не потребовалось и пяти минут, чтобы связаться с ним.

Эмери услышал голос, говорящий на английском языке, — и все же не совсем на английском. Бен находился в каком-то шумном месте. Конечно, эти певцы никогда не оставались без окружения.

— Господин Хейли? Я Эмери Чим, — представился он.

— Эмери Чим? — переспросил Бен.

Создавалось впечатление, что Бен и не знал, кто это. Именно это и было нужно Эмери.

— Да. Яхты! Лодки! Остров Родос… Но я звоню из Нью-Йорка. Хотел спросить, не могли бы вы встретится со мной на обратном пути в Британию? У меня к вам деловой разговор, — сказал Эмери.

— Деловой? Со мной? Хорошо, но я лучше дам вам адрес моей компании в Лондоне, — сказал Бен.

— Нет, я хочу поговорить с вами лично, — настаивал Эмери.

— Но… — Бен не знал, что сказать.

— О музыке, господин Хейли. О моих лодках и о вашей музыке, — уточнил Чим.

Бен был изумлен.

— Не могли бы вы еще раз все объяснить? — попросил он.

Оживленно Эмери проинформировал его. Пять минут спустя обе стороны повесили трубки, и каждая из них была заинтересована во встрече.

Даже судя по своим широким взглядам, Бен должен был признать, что нью-йоркский особняк Эмери Чима в восточной части Манхэттена казался, по сравнению с новой квартирой Бена в Кенсингтоне, огромным общежитием для Армии спасения. Облицовка была из дуба, паркет был от лучших мастеров, картины, казалось, были написаны самим Рембрандтом… все здесь пахло большими деньгами. Не только деньгами, отметил Бен, но и стилем, характером. Среди картин было несколько написанных современными художниками, а на полках стояли многочисленные романы, написанные известными людьми, и везде — роскошные музыкальные системы.

— Шампанское? Виски? Что я могу предложить вам, молодой человек? — спросил Эмери.

Бен выбрал водку, и ему принесли «Столичную» со льдом. Конечно, он должен был взять с собой Росса, Джессику Хантер и вообще любого, кто мог бы ему помочь сориентироваться на этой встрече, но все же Бен был доволен, что прибыл один. Он немного устал от того, что его опекали, как ребенка, говорили, как поступать, и принимали все важные решения за него.

Эмери был высокий, приветливый человек с синими глазами, седоватый, классически строго одетый. Бен улыбнулся, глотнув водки и откинувшись на спинку огромного кожаного дивана.

— Итак, господин Чим, вот и я. Я думаю, что знаю, в чем ваш интерес.

Эмери взял со стола папку и дал ее Бену.