Читать книгу - "Тени столь жестокие - Лив Зандер"

Марла зарыдала громче.

Аскер молчал.

И вместе с этим молчанием я понял всё, что нужно было понять.

— Ты видел, как я умру?

Губы Аскера задрожали.

— Видения… капризны…

— Просто скажи, блядь! — рявкнул я, и миллион образов промелькнуло в голове: как солдат-человек стреляет в мою стаю и сбивает её с неба, как я случайно спотыкаюсь и разбиваю голову о камень, и всё остальное в том же духе. — Хватит ходить вокруг да около, когда и так ясно, что ты видел мою смерть. Как я умру?

— Кинжал в грудь, — сказал он и, чёрт возьми, это был пиздец какой болезненный конец. Одна мысль об этом уже вселила дрожь в кости. — Богиня показала, как ты ринулся прямо на клинок, заслоняя Галантию собой.

Дрожь прекратилась, всё напряжение ушло из мышц, будто внезапно смерть перестала казаться чем-то ужасным.

— Я… я спасу её?

Это…

Да, это достойный конец.

Аскер сжал губы в мрачную линию на мгновение, а потом сказал:

— Возможно.

— Возможно? — Если уж я должен был умереть, я соглашался только на такой вариант. — Что, к чёрту, это должно значить? Я её спасу или нет?

— Ты должен рассказать ему, — сказала Марла.

— Рассказать мне что?

— Я уже сказал слишком много, — Аскер выдохнул, давясь словами. — Этого не должно было случиться. Знать, когда придёт смерть… это знание слишком тяжело, чтобы возлагать его на человека.

— Старик, я должен был сдохнуть той зимней ночью, — сказал я. — Я не боюсь смерти, но хотя бы дай мне уверенность, что она будет не напрасна.

Аскер закрыл глаза на секунду, сделал глубокий вдох, потом взглянул прямо на меня.

— Богиня показывает мне тронный зал. Аммаретт, я полагаю.

— С чего бы Галантии оказаться в Аммаретте? — спросил я. — Малир не подпустит её и близко к настоящим боям.

— Я могу сказать только то, что вижу, — ответил Аскер. — Снова и снова богиня показывает мне это видение. Оно свершится. Всегда одно и то же место. Всегда одно и то же событие. Но тот, кто принимает клинок… меняется.

— Что ты имеешь в виду?

— Я видел то же самое видение с Малиром.

Тени в комнате сгущались, или, может, это зрение моё начало сдавать, потому что края затуманились, чем дольше я смотрел на Аскера.

— Значит, когда придёт этот момент, один из нас умрёт?

По его щеке скатилась ещё одна слеза.

— Да. Один из вас должен умереть, чтобы она жила.

Глава 49



Малир

Наши дни, Вальтарис

Сегодня вечером я сказал Аскеру и Марле, что сделаю всё, чтоб уж точно быть тем самым. Решение далось легко, и, глядя сейчас на вас двоих, я чувствую лишь решимость и силу — быть тем, кто примет этот клинок.

Судьба редко даёт выбор, но мне она дала куда больше: шанс всё исправить. Десять лет назад я потерял свою пару. Я бы не пережил, увидев, как умираешь ты, милая. И так же не хотел бы, чтобы ты пережила боль утраты Малира.

Галантия, мне никогда не было суждено обрести второй шанс на любовь и жизнь рядом с тобой. Моё предназначение иное — сделать так, чтобы ты обрела всё это и даже больше с Малиром. Я не могу изменить прошлое, но могу обеспечить вам двоим будущее.

А что до вас обоих…

Не плачьте. Не грустите.

Я умру счастливым и с радостью, уверен в этом. Не позволяйте этой жертве бросить тень на ваши долгие жизни. Напейтесь. Танцуйте, как мы у костра. Трахайтесь, будто весна в разгаре. Сделайте это ради меня, хорошо?

Я люблю вас. Обоих.

Себиан.

P.S. Брат, я же всё-таки выиграл, правда?

— Ты выиграл, — я уставился на письмо Себиана, развалившись в кресле у стола, с той самой улыбкой, что тянула губы в горькой сладости. — Чёртов ублюдок одурачил меня как следует. Пожалуй, теперь мы квиты, не так ли?

Я провёл пальцем по пергаменту, как всегда, перечитывая его каракули. Никаких украшательств. Голая суть. В точности как он сам, и эта мысль эхом отзывалась в той пустоте, что он оставил в нашей жизни.

Конечно, с недавних недель стало легче. С каждым днём горе притуплялось, особенно в часы, когда я наблюдал, как Галантия упражняется в стрельбе из лука, учится седлать лошадь или смотрит на первые ростки пшеницы в полях. Но исчезнуть совсем оно не могло — время это доказало — лишь вспыхивало порой заново.

Как сегодня.

— Ты готов? — Галантия вышла из-за ширмы, где Тжема помогала ей облачиться в платье. Белая теневая ткань струилась вокруг неё, словно зима, рассвет и солнечный свет сразу. Её зоркие глаза упали на пергамент в моих пальцах, и мягкая улыбка тронула персиковые губы, когда она подарила мне укоризненный взгляд. — Он бы хотел, чтобы ты был счастлив в этот день.

Я был счастлив, очень даже. Болело лишь то, что не мог разделить это счастье с человеком, чья заслуга в нём была столь велика. Он спас мою жизнь. Он спас мои отношения с Галантией.

Он спас нас.

— Знаю, — я убрал письмо обратно в деревянную шкатулку в ящик стола, потом дёрнул за высокий ворот чёрного, сшитого на заказ камзола. Пуговицы простые, теневая ткань без единой вышивки — как я и просил. — Просто жаль, что его нет рядом сегодня.

Она подошла ко мне, взгляд её скользнул к россыпям розового и пурпурного за окном, прежде чем она опустилась мне на колени. Шлейф платья занял полкомнаты.

— На сумеречном небе уже блестят первые звёзды. Он никогда не отказывался от веселья, так что я уверена, он наблюдает за нами.

Я смотрел на её улыбку, на дрожащие мышцы, которые она заставляла удерживать. В тот миг, когда сердце Себиана остановилось, она обезумела: плакала, цеплялась за него, выкрикивала признания в любви, умоляла вернуться. Пока не разразилась своим воплем — воплем стаи.

Но после письма?

Каждый день она вставала вместе с солнцем, впитывая красоту ещё одного подаренного дня. Каждый день она чтила жертву и последнюю просьбу Себиана, живя полной грудью — то отправившись в галоп по лугу на Пиусе, то поднимая свою стаю в небо, то наслаждаясь бокалом сладкого ланайского красного.

Я протянул руку и провёл пальцами по сложной прическе из кос, заколотых на её голове, осторожно, чтобы не нарушить шедевр, созданный Тжемой, и вытащил еловую иглу, застрявшую в прядях. Иногда мы так и делали — исчезали в близлежащих лесах