Читать книгу - "Кровь песков - С. К. Грейсон"

не скинул меня, как жар от кожи был нестерпим, пока я лезла к черепу, чтобы вогнать саблю. Но если Эрикс вызвался отвлечь взрослого вирма, чтобы я нанесла удар, — я приму бой. Клан Оту́ш и так хлебнул от детёныша; страшно представить, что сделает взрослое чудовище, если выберет цель из шатров. И всё же я думала, нет ли другого пути.

— Ты не мог бы просто… уничтожить его магией, как оазис? — спросила я.

Эрикс уставился в огонь, приоткрывая и закрывая рот, будто пробуя ответ.

— Обычно так я не умею, — признался он. — Иногда… шёпот в голове велит попробовать то, что мне не по силам. Будто пустыня чего-то хочет… и позволяет делать невозможное, если это служит её цели.

Я смотрела — хотела возразить, что это не похоже на правду. Но это было не совсем так. Для одних — вроде королевы — пустыня просто стихия, мощная, но равнодушная. Для меня — никогда. Она друг и противник, и иногда я буквально чувствую её настроение — намерение — во вкусе ветра. Я думала, что одушевила пустыню от одиночества — лишь бы не быть одной, — но Эрикс чувствовал то же. И старый уклад кланов это принимал: Чемпиона выбирает пустыня, а не один навык в поединке.

— Я рада, что ты со мной, — тихо сказала я. Я отправилась валить зверя без него — да, скорее всего глупо, и плата была бы дымящейся могилой. Я шла, потому что если пустынные не примут меня — я хотя бы умру за них. Так, возможно, тоже будет. Но с силой, что живёт на кончиках пальцев Эрикса — силой, которую он учит меня держать день за днём, — у нас есть шанс.

— Я буду с тобой — в добре и в худе, — отозвался он.

— Может быть в худе.

— Я знал это с той секунды, как ты впервые плюнула мне в лицо. Но вот он я, — улыбка у него вышла маленькая, но она держала меня крепче любого ободряющего слова.

Мы выехали утром — сосредоточенные. Даже лошади ощущали натянутый воздух: Дайти промолчал, когда я крепила груз — ни тени обычного показного недовольства. Седлаялись, и мы оба проверили оружие под рукой: сабли за спинами, кинжалы на бёдрах, связки копий — к лукам седёл.

К полудню все лавовые струи вокруг были живыми — красные, плотные, местами тянулись предательскими ручьями. Лошади ступали осторожно — темп упал.

Магмы становилось всё больше, пока мы не упёрлись в озеро расплава — с оазисный пруд величиной. Поверхность кипела глухо; тишину пустыни рвали тяжелые хлопки лопающихся пузырей.

Эрикс сощурился, козырьком ладонь, вгляделся через огненный котёл. Я повторила движение — за лавой лежал просто песок, без следа.

— След просто… кончился.

Я нахмурилась, огляделась. По бокам — девственно-золотая гладь, ни следа сбитого песка, будто зверь растворился.

— Он не ранен и не сдох, — пробормотала я. — Тело такой махины мы бы не пропустили.

У Эрикса перерезало брови.

— В легендах говорят, что крылья у них слишком хилы… но он не улетел?

Я раскрыла рот, чтобы сказать, что сейчас возможно всё, но землю пробило раскатом, который перекрыл грудь. Я только и успела крикнуть Эриксу «осторожно», как стало поздно. Рёв разодрал небо; магма перед нами зашевелилась, сжалась — и взорвалась. Из центра чаши поднялась гигантская чёрная масса — тупая треугольная башка лавового вирма вскрыла поверхность и полезла, и полезла вверх по невозможному телу.

Дайти взвизгнул от ужаса. Я настолько уставилась на чудовище, рождённое из собственного лавового озера, что не успела ухватиться за шею — жеребец встал на свечку. Меня снесло из седла; я ударилась о песок, перекувырнулась. Пока я вскочила, он уже нёсся прочь — чёрная тень Алзы — след в след. Надежда метнуть в зверя наши копья убежала вместе с ними. То ли Эрикс спрыгнул ловчее, то ли опомнился быстрее — он уже стоял на полусогнутых, оружие в руках.

Вирм поднялся на задние лапы, расправил перепончатые крылья и тряхнул тушей — брызги раскалённой породы полетели веером. Я закрыла лицо предплечьями; несколько капель прожгли рукава до кожи — зашипело.

Невидимая ладонь ударила меня вбок — лёгкая отдача силы Эрикса подхватила и вытащила меня как раз в тот миг, когда чудовище грохнулось на четвереньки. Его голова оказалась между нами; оно водило ею, раскрывая пасть — и показывая зубы длиной почти в мою саблю.

Беззрачковый оранжевый глаз впился в меня — и морда рванула, рыча. Дыхание накрыло серой и дымом, жгучим плащом. Я метнулась в сторону — пыталась обойти и снова согнуться с Эриксом, чтобы исполнить план.

Вирм думал иначе: он выплюнул полукруг лавы, поворачиваясь — и обвёл себя огнём, отрезав меня от Эрикса. На том конце зверька звякнул металл о чешую — Эрикс ударил, отвлекая; вирм развернулся на удивительной для своей громадины скорости — десять Дайти в одном.

Я рухнула назад, успев уйти из-под хвоста — его конец украшали чёрные шипы, каких не было у молодняка. Когда глыба пронистала мимо, по лицу ударило жаром — как если слишком близко наклониться к костру. У детёныша кожа просто обжигала; у взрослого, я знала, чешуя сожгла бы мне ладони одним касанием. И всё равно — у меня была задача.

Тварь понеслась вперёд — от меня, к Эриксу. Я дёрнула наш с ним узел — на том конце его сила была натянута, как канат, дрожала натугой — он дрался. Это укрепило меня. Если он не подбросит меня на спину зверю — я полечу сама.

Я рванула — ноги месили песок; руки качали, чтобы набрать ход. Я протянулась к силе пустыни, бегущей вокруг — к источнику в животе, к Эриксу, даже к самому вирму, в котором магия горчила, чёрная и гнилая. Сжав бёдра, я прыгнула — в поток — и полетела, дыхание встало в горле; пару нитей силы Эрикса подхватили и вытянули меня ещё выше. Потом гравитация схватила за лодыжки — и я рухнула на широкую чешуйчатую спину, метясь в седло между усохшими крыльями.

Я приземлилась на корточки — и завизжала: жар прожёг подошвы в одно мгновение. Рефлекторно я попыталась уйти с огня — потеряла баланс и покатилась к земле.

Я ударила саблей вбок — хотела вонзить, чтобы задержаться, — но сталь заскрежетала, соскальзывая по коже твёрже доспеха, сыпанула искры. Я сорвалась.

Шлёпнулась на спину так, что воздух выдуло из лёгких и мир выбелился. Крик Эрикса прорезал пелену — я вслепую